любой каприз за ваши деньги. Кстати, о деньгах. – Она порылась в пристегнутом к талии кошельке, протянула Алисе четыре десятидолларовые купюры. – Это сдача.
– Мне не нужно. – Алиса испуганно посмотрела на деньги.
– Ну, знаешь, красотуля, мне чужого тоже не нужно. – Зинон сунула баксы в карман ее джинсовки, неожиданно тепло улыбнулась: – Не переживай ты так, перемелется – мука будет. Просто научись давать отпор разным засранцам.
Во дворе было пусто, только собачники выгуливали на детской площадке своих питомцев да устало шаркала метлой дворничиха тетя Маня. Алиса добежала до подъезда, помахала рукой Зинон. В ответ раздался короткий гудок – и на душе у девушки вдруг стало тепло и больно одновременно. Тепло оттого, что судьба в самый критический момент свела ее с такой удивительной женщиной, как Зинон. А больно оттого, что встреча эта оказалась короткой…
Прежде чем вставить ключ в замочную скважину, Алиса прислушалась. За дверью было тихо. Одно из двух: либо Мелиса еще не вернулась, либо спит без задних лап.
Алиса ошиблась, за дверью ее ждали родители…
Они были похожи на близнецов: одинаковые черные одежды, скрещенные на груди руки, худые лица и фанатичный блеск в глазах. Даже не верилось, что когда-то, давным-давно, они были другими. Что отец мог задорно смеяться и катать их с Мелисой по очереди на шее, и читать им на ночь сказки. А мама не прятала свои роскошные волосы под черным старушечьим платком и пекла невыразимо вкусные пирожки, и почти все время что-то напевала…
– Ты не ночевала дома, – сказала мама, отмахиваясь от ее робкого «здравствуйте».
– Что с твоим лицом и одеждой? – спросил отец, глядя сквозь нее.
За их спинами маячило испуганное, зареванное лицо Мелисы. Значит, сестра вернулась на ночь домой. А вот она, Алиса, старшая и более рассудительная, не вернулась, поддалась искушению, согрешила. Ей показалось, что родители видят ее насквозь, ей даже не нужно ни в чем сознаваться…
– Греховодница! – свистящим шепотом сказал мама.
– Блудница! – вторил ей отец.
– Пророк предупреждал, что дьявол будет искушать не только нас, но и наших детей. – Мама взяла отца за руку. – Он сказал, что мы должны быть крепки в нашей вере.
– Лучше отрезать засохшую ветвь, чем потерять все дерево. – Отец скорбно улыбнулся. – Но Господь милостив, у нас еще есть надежда. – Он обернулся, посмотрел на испуганно прижимавшуюся к стене Мелису. – Ты у нас теперь – единственная дочь.
Мама согласно кивнула, улыбнулась почти нежно. Эта улыбка дико смотрелась на ее отстраненно-холодном лице.
– Да, Пророк предупреждал, но испытаниям не сломить нашу веру, а ты… – Улыбка поблекла, в глазах зажегся фанатичный огонь, Алиса попятилась. – Распутница! Вон из этого дома!
– Но, мамочка. – Она попыталась обнять женщину, которую привыкла считать своей мамой.
– Изыди, нечистая! – Та отшатнулась, торжественно перекрестилась. – У тебя больше нет матери. Я отрекаюсь от тебя! Отрекаюсь!
