style="font-size:15px;"> Симонъ Фордъ взялъ письмо и съ большимъ вниманіемъ прочиталъ его.
Потомъ онъ подалъ его своему сыну.
– Ты знаешь эту руку? – сказалъ онъ.
– Нѣтъ, отецъ! – отвѣчалъ Гарри.
– И на этомъ письмѣ тоже былъ штемпель почтоваго отдѣленія въ Аберфойлѣ? – спросилъ Симонъ Фордъ у инженера.
– Да, какъ и на вашемъ, – отвѣчалъ Джемсъ Старръ.
– Что ты думаешь обо всемъ этомъ, Гарри? – сказалъ Симонъ Фордъ, лобъ котораго нѣсколько нахмурился.
– Я думаю, отецъ, – отвѣчалъ Гарри, – что кому-то нужно было помѣшать тому, чтобы мистеръ Джемсъ Старръ къ намъ пріѣхалъ.
– Но кому же это? – вскричалъ старый углекопъ. – Кто могъ разгадать самыя сокровенныя мои мысли?
И Симонъ Фордъ впалъ въ задумчивость, отъ которой его вскорѣ вывелъ голосъ Мэджъ.
– Сядемте, мистеръ Старръ. – сказала она. – Супъ остынетъ. Не будемъ больше думать объ этомъ письмѣ!
Всѣ послѣдовали этому приглашенію и заняли свои мѣста за столомъ. Джемсъ Старръ сѣлъ напротивъ Мэджъ, отецъ и сынъ другъ противъ друга.
Завтракъ въ шотландскомъ вкусѣ былъ очень хорошъ. Сначала ѣли hotchpotch – супъ, въ которомъ мясо плавало посреди великолѣпнаго бульона. По словамъ Симона, его жена не знала соперницъ въ искусствѣ приготовленія hotchpotch'а.
Впрочемъ, то же самое можно было сказать и относительно слѣдующаго блюда, рагу изъ курицы, которое заслуживало однѣхъ лишь похвалъ.
Все это запивалось превосходнымъ элемъ, купленнымъ на одной изъ лучшихъ пивоваренъ Эдинбурга.
Но главное блюдо было еще впереди. Это былъ haggis, національный пудингъ, который приготовляютъ изъ мяса и ячменной муки. Это замѣчательное блюдо, внушившее поэту Бернсу одну изъ его лучшихъ одъ, имѣло участь всего прекраснаго на этомъ свѣтѣ: оно исчезло, какъ мечта.
Гость чистосердечно поблагодарилъ Мэджъ.
Завтракъ кончился десертомъ, состоявшимъ изъ сыра и отлично приготовленнаго пирожнаго изъ овсяной муки. Десертъ запили отличною наливкой, которой было 25 лѣтъ, т. е. ровно столько же, сколько Гарри.
За столомъ сидѣли больше часу. Джемсъ Старръ и Симонъ Фордъ не только досыта наѣлись, но и досыта наговорились, главнымъ образомъ, о прошломъ старыхъ копей Аберфойля.
Что касается Гарри, то онъ все время молчалъ. Два раза онъ выходилъ изъ-за стола и даже изъ дома. Было очевидно, что случай съ камнемъ внушалъ ему нѣкоторое безпокойство, и онъ хотѣлъ немного покараулить, около коттеджа. Анонимное письмо только усилило его тревогу.
Когда онъ въ первый разъ вышелъ такимъ образомъ изъ дома, инженеръ сказалъ Симону Форду и Мэджъ:
– А славный у васъ мальчикъ, друзья мои!
– Да, мистеръ Джемсъ, онъ очень добрый и послушный сынъ! съ живостью отвѣтилъ старый углекопъ.
– Нравится ему съ вами въ коттеджѣ?
– Да, онъ насъ не оставляетъ.
– А вы не думаете его женить?
– Женить
