это имеет имеет значение, если вокруг все поменялось? Как можно ожидать, что результат от действий будет прежним, если контекст другой? Это же просто бред какой-то! Если завтра французы нападут, опять им Москву отдавать, что ли? Или больше не полезут, потому что двести лет назад задницы тут отморозили?
– А если бы через пару лет напали? – засмеялся Роберт. – Пригодилась бы информация?
– В таком случае, пожалуй, да, – нехотя признал Григорий.
После небольшого раздумья проявил объективность и согласился увеличить срок службы исторических фактов до десяти лет.
Вскоре справа от нас показалось здание Бородинской панорамы. Парковочное место нашлось неподалеку. Оплатив аренду городского асфальта через мобильное приложение, мы бодро направились к центральному входу.
Как только зашли в музей, я понял, что одной картиной дело не ограничится: путь к панораме пролегал через залы с полотнами стандартного размера и предметами обихода. Вдоль стен стояли фигуры солдат в полном обмундировании. Мы осмотрели экспозицию, пытаясь проникнуться духом эпохи и запомнить ключевые факты о сражении, его предыстории и последствиях.
К сожалению, использовать экскурсии для расширения кругозора у меня не выходит: новая информация вылетает из головы сразу по выходу из музея. Тем не менее я внимательно прочитал все таблички: эрудитом не стану, но, возможно, смогу сделать пару умных комментариев у панорамы.
В одном из залов мы прошли мимо группы кукольных солдат человеческого роста. Большинство из них находилось за стеклянным ограждением. Одна фигура стояла снаружи, как будто присматривая за остальными. «Наверное, забирают на реставрацию», – подумал я. Огляделся по сторонам – рядом никого из работников музея не было. Удержаться от соблазна потрогать экспонат не получилось. Подошел к фигуре сзади и тихонько шлепнул пониже спины: «Часовой! Доложить обстановку!»
Еще не завершив фразу, по упругой мягкости тела понял, что трогать его не стоило. В следующую секунду фигура резко развернулась. На меня уставилось круглое розовощекое и крайне разгневанное лицо гусара российской армии. Пышные усы развевались по сторонам, а оскорбленный взгляд обещал немедленную смерть или, в лучшем случае, пулю на дуэли завтрашним утром.
– Простите ради бога! – промямлил я, пятясь назад. – Думал… что экспонат.
Извинение прозвучало искренне – лицо гусара смягчилось, и он громко рассмеялся:
– Значит, с нарядом все в порядке!
– Не знал, что военная форма тебя заводит, – раздался сзади голос Григория. – Куклу бы купил. Нельзя же прямо в музее к людям приставать.
– Очень смешно! – саркастически ответил я, понимая, что этот эпизод в красочном пересказе Григория будет преследовать меня всю жизнь.
Гусар принял ремарку на свой счет:
– Смешно? – забыв о достигнутом перемирии, он грозно посмотрел мне в глаза: – Такие ошибки
