мир становился красивее, сердце смеялось от счастья, и она казалась самой идеальной девушкой на свете.
И дело вовсе не в том, что мы похожи внешне, не в блеске длинных русых волос, не в смешных веснушках, появившихся на румяном лице за пару солнечных дней. Просто всякий раз, когда был с ней рядом, я превращался в птицу и парил над землей. Возносился над страхами, над проблемами, над тревогами. Все, о чем я мог мечтать – быть рядом с ней дольше, чем позволяет человеческая жизнь.
Хотелось вписать ее образ в вечность, впечатать в сознание, чтобы он всегда был со мной – живой и яркий. Шагая по зеленой траве, вдыхая лесной воздух, я размышлял о том, что истинная любовь и понимание точно так же держатся друг за друга, не существуя по отдельности.
– Мне всегда казалось, что я знаю о тебе все, – проговорил я, сжимая ладонь сестры, – Но при этом не знаю самого себя.
– За внешними острыми шипами моего братца прячется удивительный, добрый, мудрый человек, – сказала она и улыбнулась, прижимая к груди дубовый саженец, который сегодня нам предстоит посадить.
– Я всегда говорил: ты слишком хорошо обо мне думаешь! Я просто не могу вести себя как скотина с тобой. Но если бы ты не была сестрой, то была бы одной из многих, уверяю! – последнее было шуткой.
– Навесив на себя ярлык отрицательного персонажа, ты даешь людям понять, чтобы они не ожидали от тебя сверх того, что ты можешь дать. Ты пытаешься их предупредить, что нужно держаться подальше, в противном случае – они виноваты сами.
– О, нет, не путай страх ответственности и скверный характер, – запротестовал я.
– И, тем не менее, то, что ты осознал свои недостатки и перестал их отрицать – это признак человека, который не боится правды. Разве это не достоинство? Меньше всего вреда мне приносили честные люди, что бы они ни говорили… Они действовали открыто, не заслоняясь ложной добродетелью. Если бы мне позволили выбрать из всех единственного человека в друзья – я бы выбрала честного. С таким проще достичь понимания, нужно лишь услышать.
– Трудно не согласиться, когда ты так аргументированно отстаиваешь свое.
– Я просто давно не общалась с людьми по душам, – призналась она, – Пустые слова давят на слух, а я не хочу вносить лепту в каждую бессодержательную беседу. Нет желания приумножать болтовню, она пагубна для качественного осмысления действительности.
Да, она всегда любила тишину и была решительно против поддержания нелепых разговоров. Я поймал себя на мысли, что мне безумно приятно быть исключением.
– Мне стоит последовать твоему примеру и выбыть, наконец, из словесных поединков, – сказал я, – Ты права, слишком много пустомель выпало за тот короткий срок, что мы здесь. Убежденные в уникальности собственных размышлений, в важности собственных взглядов, они не понимают друг друга и не слышат. Не совершая ничего значимого, люди утешаются тем, что их болтовня кого-то интересует и хоть для кого-то важна!
– Точно! Иногда мне кажется, что, если всех людей собрать на огромной площади, они непременно
