style="font-size:15px;"> Когда он вернулся, она лежала на спине и изучала взглядом потолок.
– Спи, любимая, – сказал он, наклоняясь над ней.
– Нет, я не хочу спать, – ответила она, не сводя взора с потолка. – Сейчас встану.
Она посмотрела на него:
– Извини, задумалась.
В его глазах мелькнула настороженность:
– Все в порядке? У тебя такой вид, как будто ты чем-то озабочена.
– Не то чтобы озабочена… Просто вспомнилось кое-что. У нас работает одна женщина…
– И что?
– Сама не знаю. Работает она очень хорошо, но на этой неделе что-то на нее нашло. Она такого наворотила! Сегодня я ее вызвала и начала отчитывать. Она немного меня послушала – не спорила, не пыталась возражать, – а потом развернулась и ушла. И при этом так странно на меня смотрела, словно не понимала, о чем я ей толкую…
– И это все?
– Она ушла с работы, не отпрашиваясь. Ни с кем ни слова не сказала. Я потом поговорила с ее коллегой. Кажется, я сделала большую глупость, когда стала ее ругать. В последние дни она ведет себя очень странно. Понятия не имею, что я должна предпринять. Может, мне следует съездить к ней домой?
Реми наклонился поцеловать ее в лоб. Галстук, который он только что завязал, свесился ей на грудь.
Она притянула его к себе. Он со смехом отстранился и поцеловал ее в соски.
– Может, еще разок? – предложила она.
Он с сожалением покачал головой.
– Через месяц, самое позднее через два мы будем вместе навсегда, – сказал он. – Что такое один месяц?
– Как ты думаешь, что я должна сделать для этой девушки? Если б только ты ее видел…
Он присел на край кровати и потрепал ее по бедру.
– Знаешь, когда руководишь людьми, не стоит слишком вникать в их проблемы. Насколько я могу судить, вы и так там балуете персонал. Не хватало тебе еще заморачиваться их личными трудностями – сама не заметишь, как они тебе на шею сядут. Я уж не говорю о том, что остальные сотрудники будут ей завидовать, пойдут дрязги и склоки. На твоем месте я бы вообще ничего не стал предпринимать. А если увидишь, что она не справляется со своими обязанностями, уволь ее, и дело с концом.
Мириам молча смотрела на него.
– Ты, конечно, думаешь, что я слишком суров?
– Нет, – выдавила она из себя. – Наверное, ты прав.
Он еще раз поцеловал ее в лоб:
– Не наверное, а точно. Я тебя люблю.
Он поднялся, надел пиджак, чмокнул ее в большой палец ноги и ушел.
“Уволь ее…” Мириам казалось, что некий невидимый бес опустил ей на сердце кусок льда и теперь этот лед таял, обволакивая ее холодной пеленой.
Дело было не в том, что он сказал, а в том, как он это сказал. Эта бесчувственная, лишенная эмоций рассудочность, это равнодушие технократа, которому плевать на людей. Впрочем, он таким
