он приостановился и, оглянувшись, цепко оглядел окрестности. Лицо его было сумрачным, даже настороженным…
Но отдыха поначалу не получилось. Не успели все сбросить на нары рюкзаки, как за дверьми раздалась разноголосица истошного и требовательного собачьего лая.
– Охти мне… посыльные прибежали, – бросил дедок и прытью выскочил из избы. В окошко было видно, как две лайки что-то усиленно втолковывали хозяину, всячески показывая, что надо идти за ними, срочно надо идти. Это было так красноречиво, что мы ничуть не удивились дедовым словам, которые он, вбежав в дом, бросал на ходу:
– Лайки говорят, беда… кто-то из зверей покалечился… зовут… вы тут располагайтесь… вот вам мяско… – Дедусь вывалил на стол несколько скруток вяленого мяса: – Это маралятина… приду к девяти, однако не раньше…. Сварите кашу… крупа, соль в шкапчике. – Сам же он при этом, бегая по избушке, успел вытащить короткоствольный карабин, сунул в карман десяток патронов и, подхватив под мышку какой-то серый мешочек, исчез.
– Шарика не боись… он вас… теперь… не тронет… о нет… нет, – донесся уже негромкий дедов голос, и собачий лай стал смещаться в сторону, а потом, как по сигналу, разом оборвался. В избушке и тайге опять наступила тишина.
Вскоре все устроились. Текс развалился в углу на нарах и, пристроив на свой могучий живот гитару, тихонько наигрывал мотивчик немудрящей песенки из нашего далекого и хулиганистого прошлого. Док и Кэп сидели за маленьким столиком у оконца и меланхолично жевали вяленую маралятину, отрезая ее крохотными кусочками. Вкусна, зараза!
– Что-то Монти долго не видать, – прервав треньканье на гитаре, сказал Текс.
– Да, наверное, вот-вот будет, – откликнулся Кэп. – Мы уже сколько здесь? Часа полтора, так?
– Да, примерно!.. Никуда не денется наш Монти. Он всегда разгильдяем был. Всегда и везде опаздывал, – перестав жевать, бросил Док. – Все равно мимо ему не пройти. Мы ж здесь договаривались ночевать. Вот темнеть начнет, и заявится…. Кстати, о «темнеть». Не пора ли идти кашу варить… как завещал нам гостеприимный дедушка? А то неудобно будет – придет дед, а мы лясы точим да нахально жрем его мясо, а каша-то – тю-тю!
Вскоре друзья вовсю орудовали у летней печки. Док разжигал дрова, Кэп ушел за водой, а Текс, сидя на бревне, под гитару вполголоса напевал о бригантине, поднимающей паруса. Снизу от реки с полным котелком прибежал Кэп:
– Ребята, а вы видели, какая вода в ручье? Теперь его даже неудобно так называть… прямо речка маленькая… вроде бы осень совсем без дождей… странно!
И мы занялись готовкой… под аккомпанемент Текса. Минут через десять Кэп сказал Доку:
– Глянь, – и показал рукой на тропу, которая привела нас сюда. Там, растянувшись во весь рост, лежал давешний Шарик. Почему-то сразу показалось, что идти туда не стоит, не пустит эта зверюга.
– Да и хрен с ним, пусть валяется… Щас доварим кашку, кстати, она уже почти готова! –
