тоннеля суетливо метались рыжие огоньки и степенно шевелись сумеречные тени. Вдруг одним скоком из этой темной мешанины выскочила тележка с высокой рамой, на верхней перекладине которой были закреплены большие вращающиеся крюки. На этих крючьях, как туши в мясном холодильнике, были подвешены две громадные сопливые сосули, которые студенисто колыхались при движении.
– Ага! – почему-то сказал доктор и радостно добавил: – Вот мы и прибыли, точнее – вы прибыли, молодые люди.
Он перехватил тележку на выезде, лихо развернув ее так, что, казалось, желеобразные конусы сорвутся из-под перекладины и шлепнутся на пол двумя огромными скользкими медузами. Но ничего не случилось, сосули отклонились по инерции, волнообразно колыхаясь, и остались спокойненько висеть, а Доктор, семеня ногами, виртуозно припарковал всю конструкцию к столу, на котором недавно сидел и болтал ногами.
– Что ж, есть на что посмотреть, ух! – возбужденно проговорил Соломон Яковлевич и повернулся к молодоженам. – Вот фигура, так сказать, вашей особы, Наталья, не знаю как вас по батюшке, ух, а вот это вы, Люк. Целые и здоровые оба, уф-ух! – Он обтер лоб. – Да вы подойдите поближе, не бойтесь, чего самих себя-то бояться. Уху-хух!
Наташа, тихонько подталкивая мужа вперед, с любопытством уставилась на ту груду студня, где, по уверениям хозяина кабинета, было спрятано ее тело. Люк не очень активно, упираясь, все же нехотя приблизился, и оба они уставились на покрытую живой рябью поверхность подвешенных конусов. Сквозь довольно прозрачную среду дрожащего желе, в котором, будто марево в жару, струились едва заметные потоки, были видны их тела в горнолыжных костюмах, которые висели по стойке «смирно», словно солдатики в детском магазине над прилавком.
– Мамочки, до чего же на нас похожи, – недоверчиво пробормотала Наташа. – Или это все-таки мы и есть?
– То есть получается, что и меня, и тебя в каком-то киселе утопили? – покосился на нее Люк и, неопределенно мыча что-то, стал разглядывать сосули с боков. Доктор тоже склонился к прозрачной поверхности и, хитро скосив глаза на Нату, заметил:
– А ведь если отбросить кисель, то красавцы, честно! – Он аж причмокнул от удовольствия. – По самым высоким разрядам проходят, точнее, проходите.
Супруги, не отвечая, вглядывались в глубину громадных висюлек, даже не смотря друг на друга. Тогда Соломон Яковлевич, чуть отступив и нахмурив брови, опять достал трубочку, которая уже ярко зеленела от кончика до кончика. Затем спрятал ее назад в карман и посмотрел на висящие осклизлые конуса.
– Так, докладывайте, – обратился он к сосулям. – Сначала мужчина, там работы побольше.
Как раз в этот самый момент Люк придвинул нос к самой поверхности, вглядываясь куда-то внутрь, и тут же, прямо перед его лицом, пленка поверхности сморщилась и неуловимым движением сформировала большой, сантиметров на тридцать, рот, который по-солдатски гаркнул:
– Повреждения свода и основания черепа исправлены, клеточная
