птица, вырвавшаяся из клетки. И вот она – первая судимость, обидная и нелепая. За ней – другая, и опять мелочевка какая-то, хулиганка банальная – обидно до ужаса. И впав в расстройство из-за своей ничтожности, решился «Толстый» круто сменить преступный окрас, и замыслил лихое дело. С целью осуществление оного приобрел где-то, может на свалке, обрез одностволки – шомполки. Каким– то образом вычислил адрес проживания известного широкому местному кругу спекулянта Сивакова, и в его отсутствие появился там утром пораньше. Жена Сивакова – Мила, зевая, на ходу протирая глаза и встав с теплой постели, по привычке, абсолютно голая, не подозревая ничего дурного, открыла дверь. Увидев на пороге оскаленную зверскую рожу с ружьем, обомлела и, не задавая лишних вопросов, добросовестно выполнила все требования злодея, о чем в подробностях рассказала в милиции, вызвав неподдельный интерес и массу уточняющих вопросов со стороны Воробья, который принимал заявление, и вполне понятное раздражение Сивакова поколотившего супругу в присутствии Птицына. В процессе воспитательной работы мужа с супругой, в которую Толя решил не вмешиваться, сразу определив себе роль постороннего наблюдателя, Сиваков весьма доходчиво разъяснил ей, что не все о чем просят всякие охламоны типа «Толстого», должно с усердием выполняться порядочными замужними женщинами, даже если они очень напуганы. Мила, размазывая дорогую косметику по щекам, клялась, что не виновата и больше не будет. В финале сцены любимые порывисто обнялись и помирились. Умиленный Воробей, обходя пикантные сцены совершенного преступления, кратко записал показания и с радостью выставил обоих из отделения.
Принимая во внимание тяжесть и дерзость совершенного «Толстым», его особую опасность, хорошую вооруженность и, главное, близость расположения дома Инны от отделения, Михалыч решил лично возглавить операцию. Задержать подозреваемого в тяжких грехах Мамонтова планировалось до итогового совещания в РУВД, которое должно было начаться через два часа. В случае успеха можно было устало выйти на трибуну и торжественно доложить о выполненном с утра долге и личном участии в поимке опасного преступника, что, конечно же, заменит ожидаемые многолитровые «вливания» уровнем детской слега чесночной клизмы.
Облачившись в средства индивидуальной защиты и вооружившись автоматом Калашникова, Михалыч возглавил группу задержания, организовав временный штаб операции в реквизированном на время в жилищной конторе УАЗе. Провел расстановку личного состава по утвержденному им же плану. Мне и Бритвину досталось место за углом дома. Нашей задачей было не допустить посторонних лиц на место боя, если «Толстый» вздумает вступить в перестрелку с милицией. Поэтому в получении оружия шеф нам отказал. Приближалось время «Х», а Мамонтов не появлялся.
Время от времени выглядывая из-за угла дома, я и Петька отмечали, что Соков нервничает. Оно и понятно. Время шло, на совещании ждали, поскольку именно его доклад по теме «Как докатились до жизни
