что он должен был означать. Она видела, как иногда ночью проходили мимо нее стаи волков, и всякий раз, как это случалось, она глубже забивалась от страха в тень. Для нее, как и для других диких существ, волчий вой означал смерть. Но до сих пор, когда клыки Бари вонзились ей в самое тело, она еще не знала по-настоящему, что такое страх перед волками. Понадобились бы целые годы, чтобы вколотить ей в ее глупую голову этот страх; но теперь она поняла его, и он овладел ею так, как ничто еще ни разу в жизни ею не овладевало. И вдруг она перестала биться и неожиданно поднялась в воздух. Точно громадные веера, ее могучие крылья разрезали воздух, и Бари вдруг почувствовал себя аэронавтом. Но, все еще не выпуская ее из зубов, он снова повалился вместе с нею на землю.
Сова попыталась взлететь опять. На этот раз ей это удалось лучше, и она взлетела в воздух вместе с Бари на целых шесть футов от земли. Но они повалились снова. В третий раз старая разбойница развернула крылья, чтобы высвободиться наконец от хватки Бари, но не смогла этого сделать и, обессилев, шипя и щелкая своим клювом, повалилась на землю и широко распростерла по ней крылья. Но под этими крыльями в мозгу Бари все шевелились хищные инстинкты; ему хотелось убить. И вдруг он разжал свои челюсти, перенес свою хватку на другое место и вонзил зубы в нижнюю часть живота совы. Но они ухватили ее только за перья. Отличаясь такою же быстротой, как и Бари, сова использовала момент. В один миг она вырвалась от него и взлетела наверх. Послышалось, как перья вырвались у нее из тела, и Бари остался на поле сражения один.
Он не убил, но зато остался победителем. Это был день или, вернее, это была ночь его торжества. Весь мир, такой же необъятный, как и самая ночь, теперь открывал перед ним свои таинства и сулил ему свои обещания. Минуты две спустя он опустился на задние лапы и стал внюхиваться в воздух, стараясь определить, куда девался его враг; а затем, точно не желая больше обращать внимание на это крылатое чудовище, которое он тщетно вызывал назад, чтобы продолжить с ним бой до конца, он поднял свою острую морду к звездам и через ночное пространство послал им свой первый, еще детский, но настоящий волчий вой.
Глава VI
Вопль одинокой души
Борьба с совой была лучшим лекарством для Бари. Она не только дала ему большую уверенность в себе, но и очистила его кровь от дурных задатков. Больше он уже не вздрагивал от пустяков и не ворчал на неодушевленные предметы, попадавшиеся ему ночью на пути. Эта же ночь была великолепна. Луна стояла прямо над головой, все небо было в звездах, так что на открытых местах было светло, как днем, с тою только разницей, что этот свет был мягче и красивее. Было очень тихо. Ни малейший ветерок не заигрывал с вершинами деревьев, и Бари казалось, что тот вой, который он только что издавал, был слышен на краю света. То и дело до него долетали различные звуки, и всякий раз он останавливался и внимательно к ним прислушивался. Где-то далеко мычала лосиха; он слышал, как бултыхнула
