слезами, выплюнул на руку окровавленный зуб. Солдат потащил мальчугана к дверям.
– А ты что, прирос к полу? – набросился на второго солдата сэр Уильям. – Спускайся вниз и прикажи своим бездельникам приниматься за обыск.
– А что мы должны искать, сэр Уильям?
– Узнаю, когда увижу это собственными глазами, – бросил Малеверер.
Когда солдат вышел из комнаты, сэр Уильям сверкнул глазами в мою сторону.
– Это дело более не имеет к вам никакого касательства, – заявил он. – В ваших интересах немедленно о нем забыть. Уяснили?
– Да, но…
– Это дело не имеет к вам никакого касательства, – повторил Малеверер. – Забудьте о том, что произошло нынешним утром. О том, что Олдройд говорил о короле и каком-то… – Малеверер понизил голос, – Блейбурне. Упаси вас бог упомянуть об этом хоть словом. Надеюсь, до сих пор вы никому об этом не выболтали?
– Нет, сэр Уильям.
– Тем лучше для нас. А теперь убирайтесь отсюда оба. Занимайтесь тем, ради чего вы сюда приехали и…
Шум, долетевший с улицы, заставил Малеверера замолчать и подойти к окну. Два солдата тащили несчастного Грина, которому от ужаса отказали ноги. Повиснув на руках солдат, парнишка умолял отпустить его. Двери всех ближайших домов распахнулись, оттуда показались жители, по большей части женщины. Недовольный ропот нарастал с каждой минутой.
– Что вы творите, канальи! – раздался чей-то возмущенный голос.
– Убирайтесь к себе на юг, грязные псы! – вторил ему другой.
Малеверер поджал губы.
– Богом клянусь, я отправлю весь этот сброд за решетку, – заявил он и вихрем вылетел из комнаты.
Вскоре я услышал, как он напустился на толпу.
– Ну-ка, пошли прочь! Иначе кнут прогуляется по вашим спинам.
– Думаю, нам лучше уносить отсюда ноги, – потянул меня за рукав Барак. – Давайте выйдем через заднюю дверь.
Я замешкался, глядя на кусок стены, столь занимавший Грина, однако счел за благо последовать совету Барака и вышел на лестницу. Двое солдат охраняли заднюю калитку. Я объяснил им, что мы были здесь по служебной надобности. Бдительные стражи не желали выпускать нас до тех пор, пока я не предъявил им свои бумаги. Наконец мы оказались в узком переулке и торопливо зашагали к ратуше. Происшествие в доме стекольщика вывело из равновесия нас обоих.
– После такой встряски было бы неплохо позавтракать, – нарушил молчание Барак. – А то у меня кишки скрутило от голода.
– Да, я тоже не прочь перекусить, – кивнул я, внезапно осознав, что тоже голоден.
Удивляться этому не приходилось: с утра у нас маковой росинки во рту не было. Войдя в первую же харчевню, которая попалась по пути, мы заказали хлеб и похлебку и уселись за свободный стол.
– Как вы думаете, почему вокруг смерти стекольщика вдруг поднялась такая суматоха? – шепотом, чтобы не услышали соседи, осведомился Барак.
– Не имею понятия.
– И
