к губам, у меня даже мелькнула мысль, что сейчас он меня…
Что?! Нет!
Конечно нет! О чем вообще речь?!
– Поняла? – повторил темный маг, буквально выдергивая меня из какой-то странной, обволакивающей густоты, куда меня почему-то затягивает рядом с ним.
Я нервно сглотнула пересохшим языком и кивнула.
– Да…
– Чудесно, – резко проговорил Неро и тут же отстранился, немного кривясь, то ли пренебрежительно, то ли болезненно.
Моментально стало как-то пусто, повеяло холодом. Сама не поняла, почему.
Ох, главное, не накрутить себе. Он же Неро Дэй! Скорее всего, действительно переживает за свой Варлоар. Удивительно, что такой как он вообще способен переживать за кого-то кроме себя.
Едва он отошел, я, наконец, смогла вдохнуть. Оказывается, все это время изо всех сил зачем-то задерживала дыхание, будто действительно ожидала поцелуя.
Охохошечки, Дара… Вот такой дури от себя точно не предполагала. Ожидать поцелуя от того, кого боишься до дрожи в коленках – это что-то из области психиатрии.
Неро тем временем развернулся к выходу, произнес абсолютно холодно и ровно:
– Надеюсь, Дара, урок ты усвоила. Вернусь вечером. Кроме ловли глупых беглянок у меня много дел. Рекомендую не затягивать с обучением.
После чего стремительно вышел, захлопнув дверь одними лишь своими тенями.
Я так и осталась оторопело и перепугано стоять прилипшей к стене.
Ёшечки… Что вот это сейчас было? Демонстрация силы и власти? Так я и без нее прекрасно понимаю, насколько Неро могущественный, хоть в моем мире, хоть в этом. Иначе Сардис Бокаро не сделал бы его своей правой рукой. Самого Сардиса, кстати никто толком и не видел.
А Неро? Бедная Эромоия еле живая все еще опирается на руку Армандо, бледная, трясется, как осиновый лист. Хорош же темный маг, самоутверждаться за счет женщины. Хотя… Нет. В баре тех троих он тоже раскидал, так что уличить в слабости никак нельзя. Но можно было с Эромией полегче…
– Вы как? – спросила я наставницу все еще дрожащим голосом – от нервов он все никак не вернется к нормальному тембру.
Эромия замахала, шмыгая носом и позволяя Армандо усадить себя на коридорное креслице.
– Всё… в порядке, дорогая, – проговорила она, всхлипывая и хлопая влажными ресницами, – господин Дэй прав, сама виновата. Я плохо выполнила свою работу, он мог наказать меня, как считал нужным…
Вот это меня взбесило. И это бешенство отрезвило, как-то быстро привело в себя. Все во мне поднялось против такого раболепного подчинения.
– Да он чуть не задушил вас! – выпалила я, наконец отлепившись от стены и, приблизившись, села на корточки рядом с Эромией (сделать это в юбке-карандаше оказалось той еще задачей).
Она кивнула, хлюпая носом и промакивая глаза платочком.
– Мог. Я ведь подвергла тебя опасности, дорогая. Если бы с тобой что-то
