с оружием попадется. X… я клал на всю эту пи… братию со всеми б… дскими правами человека и пе… растичной толерантностью. Я в горло столько х… в им натолкаю, что сс… ться будут кровью триста лет подряд! Понял, козел? И попробуй хоть слово изменить, раком поставлю!
Увы. Пришлось изменить. Иначе цензура не пропустит.
После этого полковник лично застрелил единственного человека, оставшегося в живых из этой деревни.
Я не могу сказать – мужчина это был или женщина. Тело обгорело так, что, казалось, дышит какое-то обугленное бревно. Но оно дышало. Меня до конца жизни, наверное, будут преследовать эти кошмары. Хриплое дыхание. Красные трещинки, разрывающие при каждом вздохе обугленную плоть. Твою мать… Стопроцентные ожоги четвертой степени. Полностью сгоревшие конечности. А тело еще дышит. И без сознания. Мы ничем ему не могли помочь, этому человеку. Ничем. Наши полевые медики только развели руками. Полковник лично выстрелил в обугленную голову, целясь между лопнувшими от дикого жара глазами.
Может быть, я зря все это помню?
Ночь. Да… «Встреча на Эльбе» прошла удачно – раненых американцы отправили в госпиталь белорусской армии, а эскадрилью попросили работать по профилю в интересах армии РБ. До вечера сделали два вылета, потом небольшой отдых – натовцев накормили в столовой на авиабазе – впервые за три дня поели горячего и вспомнили, что такое чай. А затем все снова – вылеты за ранеными. Когда стемнело, прибавилось работы – большинство вертолетов Ми-8 не было готово к ночным полетам и тем более – посадкам на необорудованные площадки.
– Это «медэвак», прошу обозначить свое местонахождение и посадочную площадку!
Вертолет наворачивал круги, ища вызывавшее медиков подразделение. Внизу шла перестрелка – белорусские позиции были очень хорошо заметны – союзники буквально подавляли «колбасников» шквалом огня.
И тут под бортом вспыхнули две зеленые ракеты. Кшетуского аж ослепило.
– Черт, идиоты! Да вижу я вас! Черт! Заходим на второй! – Белорусы обозначили себя ракетами, ослепив и пилота, который их в ПНВ превосходно видел. Пришлось отложить посадку.
Сопровождавший нас офицер из ВВС Белоруссии тут же обматерил тех, кто был на земле, и попросил больше не слепить пилота – в американской армии места посадки было принято обозначать по-другому.
Пока Кшетуский пытался выгнать зеленых зайчиков из глаз, «вертушка» коршуном рухнула на посадочную площадку. К ним тут же потащили раненых.
– Сюда, – первый сержант и офицер-белорус помогали разместить их в отсеке. Раненые в большинстве были молодыми ребятами, зачастую казалось, что это были подростки, которых облачили в камуфляж на пару размеров больше, чем надо. Грязные, окровавленные, они были или в шоке, или без сознания.
И в таком же духе весь день. Жара… Кровь, кажется, впиталась в пол отсека. Ее запах не выветривался ничем.
Поехал на старую
