ржаные поля с набитыми телегами проселками. А еще – беспечные птахи в бездонной синеве, струящийся над горизонтом разогретый воздух, полевой стан под выгоревшим брезентом, разомлевшая тишина… Это позже, когда померли родители, он перебрался на север столицы в Ивановский проезд, ставший впоследствии Красностуденческим.
Необычный сон до того понравился Федору, что он намеренно проваливался в него все глубже и глубже. До последнего издыхания наслаждался бы таким видением, да вот незадача – из мирного и блаженного оно вдруг превратилось в неспокойное, наполненное тревогой и болью. Залитое солнцем бесконечное Подмосковье разом уменьшилось до кривой сельской улочки с березами в палисадниках. Погода испортилась: в потемневшем небе зарождалась гроза, подул ветер, зарядил дождь. Маленький Федя Хлынов только что забрался на дерево и радовался своей смелости. А как налетел порывистый ветер, как загремело в черных небесах, так обхватил он худыми ручонками ствол, испугался, заплакал.
Сон был удивительным и живым. Все как наяву. Отовсюду гремели раскаты грома, крепкое дерево под порывами качалось, стонало. Федя не удержался, заскользил по мокрому стволу и упал на кряжистое, горбатое корневище. Упал неудачно – в ноге что-то хрустнуло, и сильнейшая боль прострелила аж до поясницы.
Нервно завозившись, Хлынов открыл глаза. Явственность странного сна достигла вершины, и его буквально выплеснуло в реальность. Первая мысль – уже из яви – поразила: боль в ноге вместе со сном не исчезла, она пульсировала, усиливалась.
«Что происходит?! – не понимал он. – Небо над лесом чистое, ни облачка, ни тучки, а вокруг нескончаемые раскаты грома. В чем дело?..»
Лишь через секунду капитан окончательно проснулся и понял, что на поляне и вокруг нее идет бой: гремят выстрелы, свистят пули, Павлов хриплым голосом отдает команды, доносятся крики раненых.
Хлынову тоже досталось – зацепило ногу то ли пулей, то ли осколком. В полутора метрах, раскинув руки, лежал старшина Савин; лицо его было в крови. Чуть дальше под кустом склонился над рацией младший сержант Яковенко.
– «Легенда», я – «Иволга»! Группа атакована противником в лесу в семи километрах к югу от города Веспрем!.. – тараторил он в микрофон с заметным украинским акцентом.
Остальные разведчики рассредоточились по поляне, заняли круговую оборону, вели бой.
– Я же слышал, что за нами идут. Слышал! – Хлынов нащупал автомат и попытался перевернуться на живот.
Не вышло – пуля перебила кость чуть выше щиколотки, и нога совершенно не слушалась.
– Петр! – прохрипел капитан, передернув затвор автомата. – Петр, я сейчас! Сейчас помогу!..
Цепляясь за траву, он пополз в гущу боя, где командир группы с оставшимися бойцами сдерживал натиск противника…
Глава вторая
Днем ранее в Москве прошел сильный дождь. Невыносимый зной ослаб, пыль прибило; местами появились широченные
