Их вилл нихт[38], чтобы хоть кто-нибудь в том бункере дожил до ночи.
– Яволь, герр майор.
Хейни, на счастье, неплохо понимал по-польски. Вагнер, если нервничал, время от времени начинал говорить на родном языке, забывая простейшие команды по-немецки. В предыдущий раз это едва не погубило атаку, когда он приказал немцам «напепчать сукинсунов»[39]. Легче всего было с россиянами. Они знали все языки, кажется, вплоть до венгерского.
– Кошечка, – толкнул он голую чешку. – Гиб мир посерн командир[40].
Девушка споро заработала рукояткой семафора.
– Ано. Вас мам указать?[41]
– Прикройте меня. Хэви граунд атак![42] Тьфу! – Вагнер сообразил, что разговаривает с поляком и теперь можно обходиться без жаргона. – Атака на подавление. Сделай, что можешь.
Ее тонкие ручки творили чудеса. Потом она приникла к перископу.
– Отвечают… Х-о-р-о-ш-о-п-р-и-к-р-о-ю. У-м-е-н-я-е-щ-е-е-с-т-ь-ч-е-т-ы-р-е-т-а-н-к-а.
Вагнер выскочил из транспортера через боковые двери и, укрывшись за броневыми плитами, крикнул:
– Долгоруков, вперед. Наступление!
Взвод миротворцев, состоящий из тридцати тигров, двинулся вперед под охраной транспортеров. Наемники открыли огонь, вскоре заговорила артиллерия, двинулись познаньские танки. Немцы накачивали баки со смесью, поднимая в них давление, чтобы можно было использовать огнеметы.
Потом тигры выскочили из-за машин и на полной скорости бросились в атаку. Один моментально налетел на мину, три сбились в кучу и остановились, а остальные продолжали наступать.
– Зорг!
Гепарды перемешались с немцами. Снова мина. Вторая, третья… Йесу-у-ус… Атака могла захлебнуться. Марта, красивая венгерка, умеющая прекрасно готовить, вечерами певшая исполненные ностальгии песни и четырнадцать уже раз пытавшаяся покончить с собой, высунулась из-за броневого щита. Она стреляла из ручного пулемета по бункеру. И конечно, ее вскоре должны были снять меткой очередью, но тут один из познаньских танков остановился и засадил-таки снаряд в амбразуру вражеского укрытия! На подступах поднялась кутерьма. И тотчас после этого в бункер ворвались тигры, а за ними – гепарды. Потом у амбразур оказались немцы со своими огнеметами.
– Вег! Вег! Раусовать! – кричали они зверям. – Ди катцен… Все раус![43]
Немного погодя, когда звери уже убегали коридорами, обозначенными котами, люди пустили в ход огнеметы. Смесь, которой они были заправлены, имела свойство прилипать к любой поверхности. И горела. Огонь этот нельзя было погасить ничем – ни водой, ни пеной. Еще эта смесь обладала собственным окислителем и сгорала полностью. Как и обещал ее производитель.
После того как крики из бункера слегка стихли, с холмов застрочили пулеметы, прикрывая убегающих. Впрочем, в укреплении уже не было никого, способного убежать. Артиллерия скорректировала огонь, и очереди стали стихать.
– Доложить о потерях!
Отдав это приказание, Вагнер покинул
Я не хочу.
Навалиться на сукиных детей.
Дай мне командира познаньцев.
Да. Что нужно передать?
Атакую крупными силами!
Прочь! Назад! Кошки… Все назад!
