style="font-size:15px;"> – Сейчас всем приходится становиться сильными.
Дан вновь кивнул.
– Я наблюдал за тобой. Сразу видно, что ты не привык к такой жизни, но ты не жалуешься и не перекладываешь свою ношу на других. К тому же, ты немного владеешь магией…
– Скорее она мной владеет. Я пока не знаю, Дан, что я умею, что – нет.
– Все равно я рад, что ты с нами.
Эрни без улыбки взглянул на него.
– Я тоже, – сказал не сразу. И обернулся навстречу песне – мерной, печальной, тягучей песне гор.
Закинув за голову руки, слушал ее командир Охотников. Притихшие крестьяне не сводили глаз с поющего Брона; молчали, опустив головы, горцы, и даже отрешенного лучника тронула грусть незнакомой мелодии…
Не разжимая век, командир горцев вдруг заговорил – негромко, задумчиво… Он говорил о древних замках, высеченных прямо из черных скал, и таких же вечных и грозных. Он говорил о пылающем в небе огне – зимой, когда солнце помногу дней не встает из-за холодного горизонта. Говорил о буранах, о снеге – таком белом, ослепительном, какого не бывает на равнинах. Говорил о старинных изваяниях и святилищах, которые оставил после себя неведомый могущественный народ. О короткой весне и жарком буйном лете, когда пьянеешь от одного глотка южного ветра… Он говорил, и ему вторил ритмичный рефрен старой песни:
– И тогда мы вернемся, вернемся, клянусь, мы, наконец, вернемся!
Дан поднял ресницы, туманными, улыбавшимися глазами взглянул в задумчивое лицо лучника.
– Там так красиво? – тихо спросил тот.
– Там моя родина.
Песня закончилась. Брон перебирал струны. Женщина, подошедшая налить вина, заметила:
– Какой грустный мальчик! Сразу видно, тоскует по своей подружке! Хочешь, раскину карты, расскажу, где она и как она?
Эрни вскинул на нее глаза, и повеселевший командир увидел, что лицо его порозовело. Дан отказался за лучника:
– Спасибо, добрая женщина! Мы и так все о себе знаем.
Та подмигнула ему черным лукавым глазом:
– Да ты и знать не знаешь, насколько я добрая!
Засмеявшись, повернулась – зазвенели браслеты и амулеты, плеснули черные распущенные волосы – и гадалка ушла искать счастья у других солдат.
Лучник поднялся:
– Я устал. Командир Дан извинит меня…
– Командир сам с ног валится.
Дан поспешно поднялся, освобождая проход, и усмехнулся, заметив озадаченный взгляд Брона.
Скрестив ноги, Эрни-лучник перебирал свою сумку. Слабо шелестели сухие травы. Пахло летом.
– Послушай-ка, – подал голос командир, молча наблюдавший за ним. – Я видел тебя сегодня в бою. Ты совсем не бережешься, словно ищешь смерти.
– Смерть минет меня, – равнодушно отозвался Эрни. – Так сказали боги.
– Что ж… Может, они сильнее моих. Но вряд ли боги будут защищать тебя от случайных
