самого необходимого – объединяющей идеи (прототипа того, что сейчас называют «национальная идея»). То ли сбылись планы Провидения по поводу восточных славян, то ли помог его величество случай, ответ на этот вопрос зависит от мировоззрения задавшегося им и вольного трактовать дошедшие до нас сведения в зависимости от собственных убеждений.
Как бы то ни было, но остаётся фактом: из Византии вместе с диковинными товарами, подлежащими очень выгодному обмену с оставшимися в Скандинавии старшими братьями и их прямыми потомками, варяги получили ещё более ценное и неожиданное приобретение: незнакомую им ранее систему устройства социума – христианство. Будучи уже много веков морально и юридически оформившейся, основанная на христианских ценностях, эта модель общества (в данном случае – византийская) представляла собой строго пирамидальную централизованную структуру, именно то, чего не хватало варягам для консолидации восточнославянских племён, в повседневной жизни которых они уже заняли достаточно важное место. Главную роль в этой модели, по аналогии с христианским Богом Отцом, возглавляющим Святую Троицу, исполнял один человек – князь (в Византии – император), опираясь на самых близких ему людей (ближайших родственников и сподвижников). Далее следовали подчинявшиеся главе по всё более расширяющимся слоям другие члены общества, в той или иной степени от него зависимые.
Основанная не на вынужденной субординации патриархально-племенных объединений, но на вере, эта базирующаяся на христианской идеологии структура была быстро оценена, принята язычниками-скандинавами и стала своего рода товаром, который скандинавы в силу своего положения младших братьев, не имевших права наследовать, не могли предложить на родине, но успешно передали племенам, проживавшим на берегах их водных путей – восточным славянам.
Справка. О том, что христианство для оказавшихся среди восточных славян варягов было прежде всего выгодно им в корыстно-политических, но не сугубо религиозных (мировоззренческих) целях, говорят факты. Оставшаяся вдовой после смерти князя Игоря Ольга (Helga или Эльга, принявшая после крещения имя Елена), (ум. 969 г.), по свидетельству «Повести временных лет» происходившая от неизвестных родителей «языка варяжского», крестилась потому, что из имевшихся в её распоряжении идеологий только христианство византийской традиции позволяло ей законно стать правительницей. В отличие от Западной Римской империи, в Константинополе женщины обладали не только формальной, но и реальной властью: императрица св. Феодора (ум. 548 г.), супруга Юстиниана I; самостоятельно правившая Ирина (ум. 803 г.); императрица бл. Феодора (ум. 867 г.). При этом закопавшая живьём послов древлян и коварно сжёгшая их столицу, Ольга приняла христианство обманом, не став женой (читай: подданной, но не правительницей) императора Константина III Багрянородного, которого сделала своим крёстным отцом. Константин хотел получить
