страдает манией преследования?! Эта теория возможна, как и любая другая, но она абсолютно нелогична с точки зрения накопленных нами знаний о науке психоанализа и сна.
Но что, если сон – ни коем образом не связан с деятельностью человека, по крайней мере здесь, в этом мире. Почему не предположить, что сон – это проявление другого, неведанного нам мира, явление нам параллельных реальностей. Этот мир так же многомерен, как и наше существование, но строится по другим эмоциональным законом. Во снах никто никогда не видел солнца. Ощущали его тепло или даже зной. Ощущали его наличие – день или ночь можно сказать определенно. Но вот видеть – не видели. Что это может означать для нас? Солнце – это символ света, и всего что за этим следует – добро, радость, сама жизнь. И вдруг… солнца нет. Для нас, живущих здесь, это конец всему, кромешная мгла, смерть. Символизм борьбы добра и зла, солнца и тьмы. Но во снах все существует дальше и без солнца. Почему? Возможно, потому что мир параллельных реалий не плох и не хорош. Он – нейтрален, а потому не всегда правильно оценен нами, людьми солнечного мира.»
Написанным он остался доволен. Сохранив текст, открыл почту и отправил его своему редактору. «Как идея – совсем неплохо. По крайней мере, дать ему понять, что я уже опять в строю и не зря проедаю его гонорар», – подумал он и нажал функцию «отправить почту». «А теперь, Балу, можно и прогуляться.» Он исчез в гардеробной и вышел оттуда полностью экипированным для велосипедной прогулки. Эластичные легинсы и обтягивающая куртка, специальные гетры до колен и велосипедные бутсы, перчатки, шапочку и шлем он нес в руках.
В подвале стояли аж три красавца – Rennrad, Mountainbike и обычный велик для передвижения по городу. Сегодня он выбрал горный велосипед. Захотелось вдруг первозданной тишины, которая в это время года пронзает лес с небывалой остротой. Да и случайных прохожих там сейчас немного – холодно и страшно. Ему же, наоборот, такие поездки по сорок с лишним километров давали возможность почувствовать себя один на один со своими мыслями, со своим вторым я. Через голову он натянул на шею специальный узкий шарф-хомут, который многие женщины во время утренних пробежек используют как повязку для волос, одел плотную туго облегающую шапочку, сверху шлем. Уже выкатив на улицу велосипед, опустил защитные очки и вытянул из-под воротника шарф, закрыл им лицо. Из непокрытого у него остался только кончик носа…
В лесу неистовость ветра проявлялась не столько холодом, сколько шумом – верхушки деревьев трепетали как измученный лихорадкой больной, издавая стоны и непонятные звуки. Лишь выехав на открытую местность, Бенджамин оценил весь напор и ярость стихии – гнать на велобайке было практически невозможно. Свернув снова на лесную тропинку, он решил пожертвовать временем, зато хоть как-то укрыться от непогоды. Он любил свои велосипедные прогулки,
