(взрослых) человек сказали, что если стану писателем, непременно буду прозябать в нищете – и я ужасно испугалась (подробнее об этом позже). Оглядываясь назад, я не могу понять, почему эти слова вообще оказали на меня хоть какое-то влияние. Но тогда они быстро проникли в мою голову и, как прилипучий попсовый мотивчик, поселились там, разлагаясь и отравляя своим ядом мою жизнь. Ты будешь нищей. Ты будешь голодать. Ты умрешь.
Конечно, я знаю, почему они так на меня повлияли. Все идет из детства.
И поскольку все идет из детства, я даже знаю, какую детскую эмоцию они во мне пробудили: страх.
А со страхом я познакомилась очень рано. Слишком много, слишком рано, слишком быстро. Один из самых ранних страхов – это страх бедности, впоследствии подкрепленный страхом разочаровать и страхом перед своим телом.
Мой отец никогда не нанимался на работу, он работал сам на себя. В результате мы жили в постоянном Страхе – страх финансового краха, банкротства, мы боялись налогов и визитов от разъяренных партнеров. Я отлично помню этот вечный, ужасающий нависающий над нашими головами вопрос: «откуда взять денег на завтра?». В такие период кнопки на калькуляторе щелкали особенно зловеще. Ругань с подрядчиками. От меня этой информации не скрывали. Напротив – я была посвящена во все, словно равный партнер своим родителям.
Конечно, деньги у нас всегда откуда-то брались. Но я не знала, чем могу помочь. Не понимала, что разговоры о финансах – просто часть взрослой жизни, а что я сама (как и мои соски) в полном порядке. Так я оказалась заложницей Страха.
Нам может не хватить. Нам не хватит. Меня – недостаточно. Я недостаточно хороша. Я – сплошное разочарование.
Поэтому, когда пришло мое время стать тем, кем я должна была стать (журналистом), посторонним было очень просто подключиться к уже налаженной системе страха: Писатели ничего не зарабатывают. Ты всех разочаруешь. Один намек на то, что я никогда не смогу достаточно зарабатывать и обрекаю себя на бедность, отбило у меня всякую охоту пытаться.
Я жутко испугалась и запрятала свою записную книжку куда подальше. Я знала, что рисковать нельзя. Профессию нужно было выбрать надежную, чтобы работа приносила гарантированный доход. За неделю я сменила специальность с журналистики на английский язык, универсальное образование для тех, кто «любит писать». К тому же юридические факультеты обожают дипломы филологов. Какой язык будете изучать? Латынь, разумеется.
Забежим вперед. Первый учебный день на юридическом, я сижу на лекции по гражданскому праву. И меня буквально разрывает на части от чувства, что на этот раз я действительно сделала неправильный выбор. Но при этом я знаю, что семья гордится мной. Гордится тем, что я учусь на юридическом. Я – гордость семьи.
В общем, как ни было мне тошно от этого осознания, я осталась на юридическом.
Я изо всех сил старалась удержаться на плаву. Участвовала везде, где только можно, в учебном суде (неудачно), в инсценированном процессе (вообще никак),
