– Вечеру Правдъ
XXIII – Жiть
Путь Осени – дневники разработчиков
Зона Абстрактного Мышленiя
Обращение
Сценарий Художественный – Вариация Первая
Акт I – Утро
Акт II – Полдень
Акт III – Вечереет
Акт IV – Ночь: Костерия
Акт V – Рассвет
Поправки-Пожелания для Второй Вариации
Транспортация в комнатный формат.
Коммерческий ход.
Нововведения с похода
Upgrade
XXIV – Три Случая бесконечной художественности
I – Сейчасъ
II – Тень слёзъ
III – Художнiкъ майонезный
XXV – Обращение
XXVI – Прощанiе – Пианiстка и Дирiжёръ Теней
XXVII – Lette’r
XXVIII – Легенда о Голубе Халiфе и Голубке Жозефiне
XXIX – …из похода
XXX – Лето, Прощай
XXXI – Распадъ на воспоминанiя
Ƶ – Манiфестъ Жiзни
Лето, прощай…
ep’e
Глава Первая
Это началось из-за мечты.
Молодость была украшением лучшим дней тех, а Ветер в голове причёсывал волосы пыльные.
Мечты, мечты, мечты, – всё детство, родители, мир, мы сами, – учат нас разговору: с миром, соседкой-лесбиянкой, с собаками, с собой; куда не взгляни – свинья пофлиртует с собакой, прежде чем указать той – к кому ведёт поводок. Детство проходит в разговоре – и о чём мы только не говорим, – но откуда отроку инерции, знать, что задетое в разговоре однажды, закрепляется, единое из конгломерата бесконечностей, – и становится единственным, в осеннем саду мечты… Мечты остаются в саду осеннем – и три, две, одна, – вынесут ненастье иль останутся хладны к самому хладу, – чтоб однажды, такса-путешественника омылась в пруду и стряхнула иголки еловые, иглы ежовые – прошлостей.
Так было со мной – и не сказать, лучше или хуже, – боль лучшая – выбранная, – иначе – радостней быть повешенным на верёвке любимого цвета, – не знаю, но посмею догадываться, все цвета пред повешеньем бесконечно любимы, и с тем – ненавистны до слёз сухих. Меня подобрали на трассе “Плато Безмятежности – Край Скитаний“, когда дремал у дерева, долистав блокнот недописанных рассказов: упущенные реплики, особо сочные эпитафии и каждое недопущенное, не исчезали, но ускользали в блокнот мой… Меня не держали – только искра жизни продолжала мерцание на подоле бесконечности и ни за что не желала гаснуть.
Он не представился – вернее, представился Сэнсеем: возрастом под тридцать (от силы – тридцать один), ясный взгляд, баритон, – вёл экипаж неопределённой значимости. Помню, у меня рука сочилась кровью, а по телу пробегали иголочки осознания – будто затекло всё тело, будто в параличе сонном, – и мир распадался: растрескивался, – и одна из трещинок стала дорогой, где Сэнсей и подобрал меня, – детали спасения помнит лишь тело: иногда – просыпаюсь от судорог, во сне, – и кажется, годы обучения – сон, поучительный и треклятый, сон, – как знать.
Отчего фатальность самоубиения? – Мне внушили, что иного пути, выбора и выхода, нет, – и каждый
