это? – спросил подозрительно. – Вы – папарацци?
– Нет, что вы?! Это… с работы.
– Моих фото в Интернете нет.
– Служебный файл… Я не думала, что… – растерялась я. Вот так поворот!
– Ничего, – улыбнулся он и размашисто расписался под фотографией.
– Спасибо.
– А откуда служебный файл? Полиция?
– Морг, – прошептала я. – Отдел смерти.
– Ух, ты! Как зловеще звучит! – Он расхохотался и умчался в дождь.
Забыв про зонтик, стояла, смотрела ему вслед. Холодные капли стекали по лицу, дул пронизывающий ветер, а мне было жарко и непередаваемо радостно.
Милки сегодня нет, придётся пить кофе в одиночестве. Я включила чайник, распустила волосы, чтоб быстрее высохли. Они кучерявой копной рассыпались по плечам.
– Можно? – в дверь просунулась улыбающаяся физиономия Дрошнева.
– Заходи.
– Я весёлый Дед Мороз, я подарок вам принёс, – он шлёпнул на стол пачку листов. – Царице русалок всеподданнейший привет.
– Ты теперь секретаршей работаешь?
– Вроде того. А это кто? – он кивнул на фото моего кумира, заботливо пристроенное под стекло возле компьютера.
– Это Вальтер Берг, – сообщила как можно равнодушнее.
– Берг, Берг… что-то знакомое.
– Мы на его концерт ходили в прошлую субботу.
– Композитор??
– Нет. Художник мента-графист.
– А-а. Нет, я где-то ещё слышал… Берг… О! Вспомнил! Дело Подольского. На прошлой неделе. Он упоминался в списке свидетелей.
– Подольский? – теперь я стала вспоминать. – Молодой такой. Бизнесмен? Дело о самоубийстве?
– Точно.
– Хм. Может, другой Берг?
– Может и другой, – согласился Дрошнев. – У нас же Вальтеров Максов Бергов пруд пруди.
– А даже если и он, то что?
– Да ничего. Вобщем-то… Дело в архиве. Закрыто. Ладно, я пошёл.
И уже уходя:
– А ненакрашенная ты выглядишь моложе. И красивее.
– Угу. Шли б вы работать, будущий отец гениальных детей.
Он хохотнул и прикрыл за собой дверь.
* * *
Я опоздала совсем чуть-чуть. Но уже издали увидела, что толпа приезжих изрядно поредела. Лишь некоторые пассажиры, особо не торопясь, расходились с платформы, а громада поезда в два этажа мирно застыла на станции, в металлической своей полудрёме ожидая следующего рейса через час. А Он, конечно же, давно ушёл… Вот тут я почувствовала, что в жизни моей что-то круто изменилось, что заведённый распорядок, где-то даже устраивавший меня многомесячной стабильностью, напрочь сломался, и возврата к нему может не случиться. И возможно потому, что накануне я решилась на несвойственный мне отчаянный шаг. Вот так мы порой меняем будущее – одним росчерком, одним автографом на фотографии.
