щелкнули затвором, и кушетка покатилась на беззвучных колесах по коридору. Максим пялился на блеклые лампы, устав от переизбытка света, жмурился и терял сознание. Он рычал и пытался поднять голову, когда санитары прилепили ко лбу скользкий жгут.
Осталось смириться с уготованной участью. Еле–еле он улавливал неразборчивый гогот, фоновый шум, далекую болтовню, слабые вскрики и всхлипывания. Каталку закатили в лифт. Максим ощутил резкий подъем и перехват дыхания. Затем открылся следующий длинный отсек, и распахнулись двери операционной.
Каталку поставили в центре. Над ним наклонился пожилой человек с гладкой лысиной в круглых линзах, с коротко подстриженной бородкой и пронзительными зрачками, неимоверно узкими, но прожигающими насквозь. Он лично сорвал с него пластырь и вынул кляп.
Максим смачно отплевывался и выпучивал глаза.
– Вы здесь главный? С ума посходили что ли?
– Спокойно, мой друг, – произнес старик мягким голосом, светя в глаза тонким фонариком. – Постарайтесь вдумчиво отвечать на мои вопросы.
Сверху нависали широкий халат и белые перчатки. Сзади толпились кривые силуэты. Максим не мог разглядеть их, а только слышал, когда к профессору наклонялись тени в масках. Старик будто готовился к операции, ожидая, когда подадут скальпель.
Голову снова прижали, прилепив к вискам щекотливые датчики.
– Мягче, мягче. Не шевелитесь, – приказывал старик. Его подвижная мимика превращалась в гармошку. Кожа была непривычно гладкой, будто искусственной как в музее восковых фигур. Старик походил на зловещего гения, готового покромсать любого на органы, чтобы фильтровать экспонаты в формалиновых банках и делать бесконечные срезы, изучая метаболизм кислот и проведение нервных импульсов.
– Релаксанты готовы? – спросил он, подняв вверх крючкообразные пальцы.
– Да, – послышалось с боку.
– Начнем со стартовой дозы. В прошлый раз хватило пятьдесят миллилитров.
– Хорошо. Вводим.
В локтевую вену вонзилась игла. Под кожей что-то заскрежетало. Под солнечное сплетение влилась немая прохлада. Раньше Максим переживал наркоз. В возрасте восьми лет, играя в футбол на бетонной площадке, он сломал ногу. С жуткой болью и истекающего кровью его доставили в районную больницу с открытым переломом. Тогда операция прошла успешно. Кости срослись как на собаке.
– Чем я болен? – успел прошептать Максим, теряя дар речи.
– Скоро узнаем, – донеслось слева.
Максим почему-то не засыпал, а чувствовал себя невесомым, совсем перестав ощущать вес, словно выйдя из тела в состояние левитации, летая под потолком и наблюдая происходящее как бы со стороны, если бы не фиксация и отсутствие мотивации. Губы изображали растерянную ухмылку, будто его накачали веселящим газом. Он заметил перед собой набор резиновых электродов, полагая, что сейчас его ударят электрическим током.
– За что?
Ремни
