лица на расстоянии всего лишь нескольких сантиметров. Пал Палыч медленно, с наслаждением и страстью передвигал по коже, покрытой мурашками, головку прибора, не обращая внимания на шумы в лёгких и чего-то там ещё.
Время как бы остановилось, сосредоточив внимание Павла на том, что его и её сердечные ритмы зачем-то пытаются объединиться.
Доктор плавно проваливался в гипнотический транс, потом и вовсе забылся, в то время как руки выполняли привычные действия, а перед глазами в подвижном густом мареве плавали упругие маленькие грудки, дразня восставшими вишенками.
– Доктор, доктор, услышал он глухо, словно издалека, чей-то зов, – вам плохо?
Пал Палыч медленно возвращался в реальность, обнаружив, что крепко обнимает Люсию за талию, уткнувшись лицом в её грудь.
– Простите ради бога, голова закружилась. Устал, наверно. Много работаю. Вы как, не испугались? Сейчас, приду в себя, и продолжим.
– Что вы, доктор. Теперь я вас буду лечить. У меня где-то бальзам звёздочка. Сейчас приляжете, намажу вам височки. Не переживайте, всё будет хорошо. Мама меня учила, как справляться с такими ситуациями.
Люсия суетилась возле Пал Палыча, не обращая внимания на то, что на ней совсем ничего нет, кроме трусиков.
Мужчина уже окончательно пришёл в себя, но не хотел себя выдавать. Ему определённо нравилось наблюдать, как подпрыгивают упругие грудки, чувствовать нежные прикосновения, слушать мелодичный голос.
Голос! Удивительно, но Люсия не хрипела, не обливалась потом, не выглядела больной и беспомощной. В сложившейся ситуации было что-то нереальное, мистическое.
С чего бы, например, ему, взрослому мужчине, отнюдь не мальчику, было спасаться бегством от приступа мимолётной страсти в царство грёз, укрываться спасительным обмороком, словно впечатлительный юноша, впервые увидевший бутон девичьей груди?
Такой силы влечение посетило его впервые в жизни.
Пал Палыча трясло от избытка энергии. Его корёжило и ломало неведомое внутри себя, силу и причину чего он, дипломированный терапевт, не мог объяснить и понять.
На настенных часах, куда Павел нечаянно посмотрел, было уже без четверти девять. Впереди два нереализованных вызова, а он лежит и глазеет на обнажённую нимфу, вынашивая в подсознании откровенно пикантные планы, которым никогда… никогда не суждено воплотиться в реальность.
Зачем он ей нужен? Зачем?
Тем временем женщина отвернулась, бесстыдно выставив напоказ соблазнительный контур, чтобы одеться. Её грациозные, волнующие женственностью движения приводили Павла в неистовство, заставляли страдать и восторгаться одновременно.
Мужская психика, не выдержав борьбы желаний с запретами, раскалилась добела, вытворяя с телом немыслимое: сердечные ритмы пошли вразнос, кровь сосредоточилась ниже пояса, дыхание запирало, эйфория и возбуждение перемежалось отчаянием.
Пал
