такой развёрнутый психологический анализ оказывался верным, что позволяло правильно строить отношения с молодыми людьми, хотя иногда оценки корректировались, поскольку бывали и совершенно противоположными первоначальному выводу.
Перенося принципы своих отношений со студентами на других окружающих людей, Ефим Федотович классифицировал их в дополнение несколько другими характеристиками: «горожане» и «селяне», «простонародье» и «интеллигенция», «культурные» и «грубияны», «политиканы» и «пофигисты», «зомбированные» и «думающие», «честные» и «криминалитет», «трезвенники» и «сторонники вредных привычек». Особая градация использовалась для женщин: «быть бы мне помоложе», «завышенная самооценка», «умница», «кому-то подарок», «озабоченная», «затюканная», «безразличная», «ищущая», «хищница», «не дай бог!».
Особенностью использования транспорта Ефимом Федотовичем было то, что конечная остановка одного из автобусов находилась недалеко от университета, в спортивном зале которого он регулярно испытывал бадминтоном свой жизненный потенциал: а не пора ли ограничить активность и потихоньку собираться в место постоянного пребывания? Вопрос этот стал особенно интенсивно укрепляться в сознании Ефима Федотовича ещё и потому, что в заполненном транспорте у пассажиров часто стала проявляться тенденция: уступить ему сидячее место и не просто парнями, очевидно студентами, но и девушками, и уж совсем огорчительно для него – немолодыми женщинами.
Как-то раз после очередной бадминтонной тренировки, происходившей почти за месяц до нового года, вошёл Ефим Федотович в заполненный автобус, уже готовящийся к отправке. Были в нём несколько свободных сидячих мест, и одно из них находилось рядом с сидящей относительно молодой особой, почему-то внимательно посмотревшей на него. Причём Ефим Федотович про себя классифицировал её «ищущей», а взгляд как оценивающий. Это было не совсем обычно, т. к. в большинстве случаев именно он по привычке рассматривал людей, а пассажиры либо были заняты разговорами со знакомыми, либо в лучшем случае безразлично оглядывали окружающих, мысленно находясь в своих личных проблемах.
Ефим Федотович редко сам начинал разговор с незнакомыми людьми. Даже на работе что-то внутренне сдерживало его от простоты общения, казавшейся ему фамильярной нагрузкой постороннего человека ненужными ему не столь важными подробностями какого-то дела. Только со временем, возможно в связи с возрастом, он в автобусе стал отпускать шуточки пожилым пассажиркам с переполненными сумками: «Неужели это всё на ужин?» или «Ну, столько гостинцев семья встретит с радостью». Ответные тоже шуточные «оправдания» как-то сглаживали напряжённую заботливость о своих близких вечно занятых хозяек домашнего очага. И это давало Ефиму Федотовичу внутреннее удовлетворение от участия в благом с его точки зрения деле.
На этот раз, сев на свободное место, Ефим Федотович повнимательнее посмотрел на
