слово «дорогой» в отношении Вельзевула, и он не мог оставить это без внимания. Его доброжелательность разрешила все трудности положения: исчезло чувство принужденности: как все женщины Сара имела склонность отдаваться первому впечатлению, она все еще робела перед ним, немного терялась, плененная его значительностью, однако сейчас, она осмелела настолько, что совсем забыла муки скромности и свою зависимость от него.
–Не могу привыкнуть к тебе такой.
–Стало лучше или хуже? Я тебя спрашиваю, макияж мне совсем не идет?
–А я говорю тебе, что ты просто стала другой. Вот и все. Зачем тебе понадобилось красить лицо?
–Если ты не понял, зачем объяснять.
Сказав это, Сара вдруг сделалась серьезной, прикрыла лицо рукой, с минуту сидела молча, потом положила салфетку на стол, встала и направилась на кухню. На Вельзевула нашло какое-то оцепенение. Я мог бы сказать, что он был в глубоком раздумье. Вот только никаких мыслей у него в голове не было. Он просто перестал понимать, что происходит. Да и что тут понимать? У женщин много глупых причуд – не считая того, что каждая любит на свой необузданный манер. Это уж несомненно! Наконец, он повернулся на месте, положил локоть на верх стула и стал смотреть в сторону кухни. Сара не возвращалась. «Что она там делает? – подумал он и вслед за ней пошел на кухню. Сара сидела в слезах склонив голову на руку. Он сел рядом, совсем не зная, как ее утешить.
–В чем дело, – спрашивает.
Не поднимая голову, Сара сказала:
–Дело вот в чем. Я дура, хотела быть красивой для тебя.
–Прости. У меня нет чувства происходящего.
–Ты тут ни при чем.
–Но как же так?
–Я наказана за свою самонадеянность.
–Сара, я хочу, чтобы ты была красивой для меня.
–Правда, хочешь?
–Да, – ответил Вельзевул. Хотя на самом деле, он чувствовал, что принужден отдать должное ее усилиям.
–Ах, – смахнув слезу, проговорила Сара с глубоким вдохом. – Я не очень привлекательна и уж тем более не так молода, как ты.
–Сара, я старше египетских пирамид.
–Очень смешно, – улыбнулась сквозь слезы она. – Все время забываю это.
–Да и я тоже. Я не осознаю свой возраст.
–У тебя доброе сердце. Ты изыскан, умен. Ты безупречен. Человеческое и дьявольское в тебе дополняют друг друга.
Сказав это, Сара умолкла. Она по-прежнему была уныла и расстроена.
–Знаешь, иногда я отвратителен самому себе. Как сейчас.
Говоря так, Вельзевул потянул ее за руку и увлек за собой. Когда они вошли в гостиную, в полумраке которой мерцали огни свечей, откуда-то взялась музыка. Вельзевул заключил Сару в объятия и под нежную, полную проникновенных обертонов песню For the good times в исполнении Perry Como, они стали вальсировать. Сара была до такой степени взволнованна, что совсем потеряла голову и заплакала без причины; по крайней мере осмысленной и серьезной.
В
