Так уж была устроена голова этого ребенка – искать рациональное. Малолеткой Аталья не находила разумного основания женской приниженности, а, войдя в года, и вовсе отвергла помыслом и делом сию нелепость.
И еще одна вещь занимала отроческий ум – отчего пророки веры, что за спиной отца нависали вечной черной тучей, непримиримы были к идолам, которым мать поклонялась? Почему один Бог – хорошо, а еще один бог – плохо? Из-за этого сыр бор? Девочка представляла себе иудейских пророков злыми демонами, мучающими любимых мать и отца. От малых лет и до конца дней она несла и пестовала в душе неприязнь к исступлению и бессмыслию.
– Чем ты озабочена, дочка? – спрашивала Изевель, наблюдая с тревогой недетскую задумчивость Атальи.
– Да всем, матушка…
– Не хочешь говорить?
– Не знаю, как выразить… Мне тебя жалко…
– Жалко? Глупая! Отец меня любит, и братья твои любит меня, и ты меня любишь, правда?
– Конечно, матушка! – вскрикивает Аталья и с поцелуями бросается на шею к матери.
– Я была уверена! А теперь хватит думать. От думанья любовь слабеет, так и знай! Давай-ка я поучу тебя читать и писать!
3
В городе Изреэле располагался летний дворец царского семейства. Сказать по правде, и не дворец это, а просто добротный и большой каменный дом. Поскольку строение принадлежало монарху, то оно хоть и не слепило глаз роскошью, но все же было лучшим в городе.
В жаркие месяцы Изевель с детьми – двумя царевичами и царевной – выбирались в Изреэль, где воздух прозрачен, и ручьи холодны, и птицы голосисты, и поля зелены, и небо ночное черно, и звезды на нем огромные, и благолепие вселяется в сердца.
Аталья с нетерпением ждала наступления жары – всю зиму напролет мечтала о летнем дворце. Благодать здесь, вот только сад перед домом маловат.
– Я кое-что задумала, дочка! – весело сказала Изевель.
– Говори скорей, матушка! – в тон воскликнула Аталья.
– Вон там к саду нашему примыкает виноградник.
– Вижу.
– Он принадлежит богатому крестьянину Навоту. Мы купим у него землю и разведем цветы!
– Как здорово!
– Навот сына женит. Пригласил на свадьбу. Жаль, отец в отъезде. Пойдешь со мной?
– Конечно, матушка!
– Преподнесем ему и сыну-жениху царские подарки, он размякнет душой и уступит нам землю, а за ценой мы не постоим.
– Какое мне платье надеть, матушка?
– Голубое. Твой цвет!
Сыновья Изевели приглашением пренебрегли. Старший Ахазья отговорился, мол, у него урок стрельбы из лука, а младший Йорам сказал, что он занят – учит щенка подавать лапу.
Аталья очутилась на свадьбе впервые.
