медленно тлеющий полушубок.
– Не быть тебе, дед, донжуаном.
– Не очень-то и хотелось, – откашливаясь, просипел старик, не открывая глаз. – Синяки мужчину украшают.
– Дак то синяки, а не ожоги.
– Хрен редьки не слаще, – прокряхтел дед, когда я помог ему подняться.
Шатающейся походкой он дошел до ружья и повесил его за спину. Затем приложил к обожженному лицу снег.
– Бежим обратно, – скомандовал он и снова закашлялся.
– Закончил? – спросил я у Дембеля.
Тот утвердительно кивнул головой. Я собрал разбросанные патроны, схватил рюкзак и пошел за стариком. Дембель взял дедовскую сумку и догнал меня.
– Держи. – хотел он передать штуцер.
– На кой ляд оно мне без патронов сдалось? Неси теперь.
Спустя десять минут мы уже снова сидели у печурки, запивая пережитый стресс живцом.
– Может, по писярику? – предложил старик, доставая свою бутылку коньяка.
– Нет, – отказался я.
– Давай. Можно и по соточке, – подал голос Дембель.
Они разлили и выпили, не закусывая. Затем повторили процедуру еще раз, и только тогда старик шумно выдохнул.
– Лихо ты его, – сказал он.
– Сам не ожидал, – признался я. – Дембель тоже хорош, не растерялся.
– Угу, – подтвердил старик. – Боевое крещение прошел.
Дед достал из рюкзака аптечку.
– Ну, кто тут в медицине хорош? – говорил старик, почти не открывая губ, чтоб лишний раз не травмировать пострадавшую плоть, и потому звук получался как бы сквозь зубы.
– Давай, я, – вызвался Дембель.
Я сморщился. У старика левая половина лица была похожа на пузырившееся тесто. Седая щетина оплавилась до самой кожи. От усов тоже только половина осталась, да и та приобрела желтоватый оттенок, как бывает у заядлых курильщиков.
– Зря бороду с утра подстригал, – вроде как подбодрил я старика.
Тот в ответ лишь улыбнулся здоровой половинкой губ.
Дембель смочил в чем-то большой квадратный ватный тампон и принялся промакивать ожоги. Старик даже ухом не повел и не поморщился. Ну чисто терминатор, чтоб его. Или у него адреналин еще не выветрился, или он совсем отмороженный.
– Вот этим давай, – подал ему старик какую-то мазь.
Парень послушно нанес толстый слой на два тампона, приложил их к лицу старика и плотно забинтовал.
– Ты где так научился? – оценил я качество работы.
– Да я ж санинструктором в учебке был.
Я в ответ лишь хмыкнул. У нас такие санинструктора попадались, что от всех болезней прописывали высмаркиваться почаще.
– Чего теперь делать будем? – обратился я к старику.
– До завтрашнего утра здесь посидим. Сильно нашумели. Опасно идти.
– Здесь с дровами как? Эти
