перьев – огромное сокровище по местным меркам! Риос продолжал считать индейцев дикарями в вопросах религии и морали. Но отдавал им должное в плане определенного уровня развития наук и ремесел. Он бы не удивился, узнав о такой системе костров.
– Если разговор с вождем приобретет угрожающий характер, то нужно попытаться тут же захватить его в заложники, – предложил Фернан. – Это наш единственный шанс взять ситуацию под контроль и начать диктовать свои условия.
Себастьян, несмотря на всю шаткость их положения, расхохотался и одобрительно хлопнул друга по плечу.
– Да, Фернан, ты прирожденный воин! Вот это будет авантюра. Вождь вряд ли станет опасаться чего-то, находясь в окружении своих подданных. Значит, и говорить будет прямо. Если услышим угрозы про плен, рабство или жертвоприношение, то нужно тут же хвататься за оружие. Думаю, шансы на победу у нас будут.
Гонсалес усмехнулся, но за показной бравадой скрывалась тревога. Он не доверял индейцам и вполне допускал, что вождь обойдется с ними гостеприимно и учтиво, а затем прикажет подсыпать в еду снотворное, а то и яд. А если конфликт сейчас и вспыхнет… Допустим, удастся захватить ценного заложника, но что дальше? Уводить его с собой из города, угрожая убить, если за ними двинется погоня? Не спать ночами, сторожа пленника и вслушиваясь в каждый шорох, пытаясь определить, откуда крадутся солдаты, чтобы освободить своего вождя? В глубине души Фернан понимал, что если разгорится конфликт, то все чего они смогут добиться, так это не попасть в руки дикарей живыми, да еще перебить перед смертью побольше врагов.
Далеко впереди, темнея на фоне ясного неба, над городом возносилась пирамида с ярко-красным храмом на верхней площадке. Над ней курился дым. Гонсалес предпочел бы вообще не приближаться к этому дьявольскому месту. И на этот раз его желание сбылось. Метров за двести до пирамиды стоял дворцовый комплекс, опоясанный каменной оградой выше человеческого роста. У входа дежурил отряд солдат, тут же пропустивший «гостей» и их конвоиров. Зевакам, коих собралось уже больше сотни, путь дальше был заказан. Через минуту испанцы оказались в большом зале дворца.
Десятки индейцев в пестрых плащах, с богатыми украшениями, разрисованных татуировками и сверкающих серьгами, смотрели на чужаков. Похоже, здесь собралась вся аристократия города. Обрамляя центральный проход с двух сторон, стояли невысокие керамические курильницы, источая ароматный дым. Фернан коротко выдохнул, гася внутреннее напряжение, и решительно двинулся сквозь эту завесу, рассекая ее своим телом. Сладковатый запах благовоний дурманил голову и застилал глаза. Лица придворных за этой пеленой казались призрачными, как будто он вступил в зал мертвых.
Впереди, на троне, в окружении слуг и воинов, сидел немолодой уже индеец. Крючковатый массивный нос, жесткая линия рта и немигающие черные глаза придавали его лицу суровое и властное выражение. Благодаря богатой одежде, сверкающей разноцветными перьями, массивному ожерелью
