же разом убивал двух зайцев. Во-первых, предупредил Алину. Во-вторых, дал знать Кителю, что раскусил его уловку. Это как минимум ослабит внимание соглядатаев. Они невольно придут к мысли, что я не осмелюсь на их глазах грести под себя. А мне только того и надо.
А за нашими ласками пусть наблюдают сколько угодно, если им интересно. После второго тоста я начал целовать Алину откровеннее. Долгими-долгими поцелуями. Припал к ее маленькому уху, лаская мочку языком. Она томно застонала, полузакрыв глаза. Нет, милая, сейчас это ни к чему! Не отрываясь от ее уха, я одновременно нажал на ее ступню и прошептал: «Когда нажму еще, слушай внимательнее и запоминай, поняла?»
Тут же резко отстранился:
– Нет, детка, ты меня слишком распаляешь. Давай потерпим до вечера, – и пристально посмотрел ей в глаза.
Я безудержно молол вздор, вспоминал десятки знакомых – существующих и вымышленных, затем в вольной интерпретации поведал историю посрамления Лорена. Моя болтовня преследовала четкую цель. Мне нужен был безбрежный поток имен, адресов и событий, чтобы в подходящий момент естественно втолкнуть в него ценную информацию, которая, возможно, спасет мою жизнь. И уж точно – свободу.
Закусив очередной глоток кусочком курицы, я заметил, как бы между прочим:
– Жестковатая цыпа. Я думал, у нашего хозяина повара пошустрее. Помнишь, каких божественных цыплят мы ели у старика Мамалыгина? – и чувствительно нажал на ее стопу.
– Мамалыгина? – сощурившись, переспросила она.
– Ну да, того самого боровичка, что живет на проспекте Космонавтов в доме-башне, – я снова подал тайный сигнал. – Он еще начал приударять за тобой, старый прощелыга! И, кажется, не без успеха. Сознаешься?
Наконец-то и Алина включилась в игру.
*
Ничего подобного! – надула она губки. – Вечно
ты выдумываешь! Если человек выдал пару комплиментов,
это еще не значит, что он начал волочиться.
*
Пару комплиментов?! – фыркнул я. – Ты это на
зываешь парой комплиментов? Думаешь, я слепой? Нет,
милая! Зрение у меня как у орла, и на память я пока не
жалуюсь. А дело было так. Я вышел на балкон покурить.
Тормознулс
я там, просто смотрел на вечерний город с
двенадцатого этажа, – еще один сигнал. – Но балконная
дверь-то была открыта, и в стекле все отражалось. Ты
думаешь, я не видел, как он гладил твои колени?
*
Колени! Ну, миленький… Почаще смотри в балкон
ную дверь, еще и не то начнет мерещиться. Да ты просто
хватил лишнего в тот вечер. Он гладил свою кошку!
Умница, она поняла!
Однако теперь надо было срочно вводить в разговор другие имена, чтобы Кителю не втемяшился в башку мой Мамалыгин. Цитата из Штирлица о том, что запоминается
