равнение на низкие стандарты и отказывающая одаренным детям в возможности делать успехи, была главной тому преградой. Еще я была в восторге от близости к науке, ибо в те дни это было Министерство образования и науки.
Образование на тот момент стало главным предметом споров в политике. С момента прихода к власти в 1964 году Лейбористская партия все больше работала над тем, чтобы сделать всю школьную систему среднего звена единой общеобразовательной, и ввела серию мер, чтобы заставить местные органы образования утвердить планы для осуществления этих перемен. (Процесс завершился законопроектом, представленным через несколько месяцев после того, как я стала теневым министром образования.) Сложности в формулировании и объяснении нашей позиции, с которыми столкнулся Эдвард, скоро стали для меня ясными.
Теневой кабинет и Консервативная партия резко разделялись во мнении о принципах отбора в средней школе и в особенности по поводу экзамена «11-плюс», благодаря которому дети проходили отбор в возрасте одиннадцати лет. Чтобы максимально упростить: первое, были те, у кого не было реального интереса в государственном образовании, потому что они сами и их дети ходили в частные школы. Эта группа, очевидно, была склонна внимать доводам политической целесообразности. Второе, были те, кто сам или их дети не смогли поступить в классическую школу и были разочарованы уровнем образования, полученным в средней современной общеобразовательной школе. Третье, были консерваторы, впитавшие большую дозу модной тогда уравнительной доктрины. И наконец, были люди, которые, как я, учились в хорошей классической школе, были сильно настроены против их уничтожения и нисколько не смущались, выступая за экзамен «11-плюс».
Но к тому времени, когда я получила свой портфель, группа, вырабатывающая политику партии, уже представила доклад, и сама политика была в основном утверждена. Она содержала два основных аспекта. Мы решили сконцентрироваться на улучшении начальных школ. И чтобы максимально облегчить дебаты об экзамене «11-плюс», мы сделали акцент на автономности местных органов образования в принятии решения о сохранении классических школ или введении общеобразовательных.
Хорошими доводами в пользу этой программы было, во-первых, то, что улучшения в образовании младших детей были жизненно необходимы, поскольку требовалось остановить усиливающуюся тенденцию не уметь читать и считать, и во-вторых, что на практике лучшим способом сохранить классические школы являлось противостояние централизации. Были, однако, и доводы против. Не было большого смысла тратить крупные суммы на детские сады и начальные школы и их преподавательский состав, если образовательные методы и установки были неверными. Не могли мы в конечном счете в долгосрочной перспективе защищать классические школы – или, если на то пошло, частные школы, дотационные школы и даже дифференцированные общеобразовательные школы, – не отстояв основной принцип.
В
