дня он жил с уверенностью, что Довбуш немного побурчит-побурчит относительно несправедливостей своего дяди, а потом за государственными заботами забудет о них и станет спокойно править. Да вот, видно, не совсем так получается…
Чтобы немного развеяться от насущных забот, Довбуш решил устроить большую охоту. На нее были приглашены все видные люди столицы с женами, семьями. Предполагалось провести в лесах до пяти дней, поэтому с собой брались палатки, запасы продуктов, постельные принадлежности, утварь и, конечно, вино и пиво. Получился длинный обоз из нагруженных телег, возков, с множеством слуг, которые должны были обслуживать своих господ. В один из июньских дней эта нескладная вереница тронулась из Рерика.
Когда углубились в чащу леса, к Словену подъехал Бранибор, спросил, то ли насмешливо, то ли озадаченно:
– Слышал, что говорят столичные жители?
– А что они говорят?
– Дескать, единственный у них защитник – это воевода Изяслав.
– Вон как! И с чего пошли такие разговоры?
– Видно, кто-то донес до них содержание его выступления на Боярской думе.
– Кто это сделал? Кому надо?
– Кому, кроме него – Изяслава?
– Это что, с дальним прицелом?
– Пока рано судить, но боюсь, что – да.
Некоторое время ехали молча. Потом Словен как-то коротко вздохнул, произнес:
– Не нравится мне эта затея Довбуша с Боярской думой…
– А чем она плоха? Князьям, воеводам и тысяцким предоставлена возможность высказаться в таком высоком учреждении, да еще в присутствии великого князя. Этого никогда не бывало! Я с большим удовольствием выступил, да и ты неплохо высказался… Конечно, мы, вожди племен, всегда были накоротке с великими князьями, а вот перед остальными открылись, я думаю, новые возможности для плодотворной работы.
– Это все так. Но ты обратил внимание, о чем каждый говорил?
– Делился своими заботами.
– Вот именно, заботами своего племени. Но ни один не обмолвился об общегосударственных, о стоящих перед Руссинией сложностях…
– Об этом должен обеспокоиться великий князь.
– А мы? Нам что, наплевать на свою страну?
– Я что-то не пойму тебя. Разве мы, племена, составляющие Руссинию, не являемся страной? Мы что, иностранцы? И не имеем права поговорить о том, что нас тревожит? Вот Довбуш предоставил нам такую возможность…
– Так-то оно так, но…
– Что – но?
– Да не знаю, как это сказать, но что-то мне не дает покоя…
– Ничего. Поохотимся, поживем вольной жизнью, все встанет на свои места.
– Но это еще не все. Довбуш собирается возродить вечевое правление. Он сам мне сказал, что будет часто созывать вече, где народ станет говорить о наболевшем, а он, великий князь, будет прислушиваться к гласу
