– свои, а своим, как это ни парадоксально, всего не скажешь, что-нибудь да утаишь.
– Да, вы правы, – согласилась Тамара. – Самые близкие люди в каком-то смысле являются и самыми далекими.
Первый сеанс – это не сеанс, а взаимная притирка. На первом сеансе больше говорит психоаналитик. Он объясняет пациенту правила взаимодействия, отвечает на вопросы, дает советы. Объясняет, что в психоанализе нет мелочей, объясняет, что задача пациента – рассказывать аналитику все, что только приходит в голову. Все-все, без исключения. Только так аналитик сможет разобраться во внутреннем мире пациента. «Представьте, что мы с вами едем в поезде, вы смотрите в окно и рассказываете мне обо всем, что видите» – это классическое сравнение. Политика максимальной откровенности.
А уже со второго сеанса начинает говорить пациент. Аналитик слушает, мотает на воображаемый ус, уточняет, анализирует, знакомит пациента с выводами и дает советы.
Проявляя гостеприимство, Тамара выехала в коридор, чтобы проводить Михаила до выхода, хотя он и заверил ее, что способен сам найти обратную дорогу. Впрочем, кто ее знает – может, она боится, что Михаил по пути зайдет в одну из комнат (дверей в коридоре было много) и украдет что-либо ценное – картину Рембрандта или, скажем, любимую чашку актрисы Фаины Раневской.
Выглядели проводы так – Тамара молча ехала впереди, а Михаил шел следом, заботясь о том, чтобы не наскочить на медленно катившуюся коляску. Перед самым выходом на улицу, там, где коридор, расширяясь, образовывал нечто вроде холла, они увидели женщину, которая встречала Михаила. Тамара резко остановилась (хорошо еще, что Михаил был начеку и обошлось без «аварии»), обернулась к Михаилу и сказала:
– Это Анна, вдова моего брата. Анечка, познакомься, это мой психоаналитик Михаил Александрович Оболенский. Теперь он станет часто бывать у нас…
По тому, как дрогнул голос на слове «Анечка» и по тому, как Анна смотрела на Тамару, Михаилу сразу стало ясно, как обе родственницы относятся друг к другу. Точнее не «как», а «насколько плохо».
– Очень приятно, – Анна улыбнулась и протянула Михаилу руку, – простите, что сразу не представилась…
– Сразу? – мгновенно насторожилась Тамара и завертела головой, переводя взгляд с Анны на Михаила и обратно.
Рука у Анны была теплой, мягкой и нежно-бархатистой. Михаилу вдруг захотелось поцеловать ее (проявить галантность, не более того), но он сдержался и ограничился осторожным пожатием. Психоаналитик, целующий ручки у дам, это как-то… несообразно, что ли. И немного смешно, а психоаналитики, так же, как, например, врачи, не могут позволить себе казаться смешными. Завтра же останешься без пациентов.
– Я встречала Михаила Александровича, – голос у Анны был томным, с пикантной ленцой.
– Ты? – удивилась Тамара. – Почему ты? А Яна?
– На кухне чего-то там прорвало, и Яна со Светой были заняты.
«Вот почему мне не предложили ни чая, ни кофе», – подумал Михаил.
– Что
