это уже чересчур. С ревом раненой гордости Деифоб вскочил на ноги и крикнул своему слуге, чтоб кинул ему меч.
– Ты у меня получишь урок, какого не забудешь вовек! – прорычал он, ловя оружие.
Но Парис оказался слишком шустр. Он пустился наутек – к городским стенам, хохоча на бегу. Он знал, что обгонит Деифоба на любой дистанции. Уже доказал это в трех разных забегах.
– За ним! – заорал взбешенный царевич.
– Оставь его, – проговорил Гектор. – Мальчишка победил честь по чести.
– Он шептал богохульства мне на ухо, – сказал Деифоб. – Говорил мерзости о нашей матери.
То была ложь, но ее хватило, чтобы воодушевить Гектора, и тот крикнул:
– Хватай его!
Все еще смеясь, Парис не сбавлял скорости, не зная, куда бежит, но преисполнялся радости, какую дарят победа и телесное усилие, – он хохотал и любил жизнь. Шум погони у себя за спиной он слышал, но не сомневался, что сможет увертываться, увиливать и ускользать от любых бед. Не задумываясь, бросился в распахнутые городские ворота и внутрь. Чуть помедлил – полюбоваться лабиринтами переулков и улочек, расходившихся во все стороны. Вот она, значит, какая – Троя. Садики, лавки, фонтаны, площади, улицы, люди. Очень много людей. Ослепительно, ошеломительно. Парис все сворачивал и сворачивал, чувствуя себя Тесеем в критском лабиринте. Шум и крики позади него делались все громче. Парис выбрал прямую узкую улицу и рванул во всю прыть по ней, пока не оказался у каменных ступеней, ведших к золоченым воротам. Слишком поздно осознал он, что ворота эти заперты и он теперь в тупике.
Шум погони нарастал, и Парис затряс ворота, закричал:
– Помогите! Если это храм, молю о прибежище во имя всех богов! Помогите, помогите!
Ворота открылись, возникла из тени и спустилась к нему прекрасная юная жрица, протянула руку.
– Идем… – молвила она.
Парис потянулся к ней, но в тот миг, когда его рука соприкоснулась с ее ладонью, дева отшатнулась и охнула, а глаза ее распахнулись от ужаса.
– Нет! – воскликнула жрица.
– Прошу тебя, молю! – вскричал Парис, поглядывая через плечо. Деифоб и Гектор с мечами наголо возглавляли целую лавину сторонников, зрителей, взбудораженных собак и детей.
– Нет! – повторила жрица. – Нет! Нет! Нет! – И вновь растаяла в тенях, захлопнув за собой дверь.
Парис заколотил в ворота кулаками, но Деифоб уже настиг его – зубы оскалены, ревет от ярости.
– Держи его, Гектор. Поглядим, как засмеется его наглая башка, когда слетит с плеч.
Гектор, ростом выше брата, схватил Париса и поднял его над землей.
– Не стоило расстраивать Деифоба, – сказал он. – Если смиренно извинишься, я прослежу, чтобы тебя за все хлопоты лишили всего одного уха.
Деифоб занес меч.
Но тут зазвенел голос – громкий и пронзительный:
– Стой! Нельзя убивать родного брата!
Деифоб
