угольками круглую шапку и поклонился народу. Глаза его слезились.
– Я старый человек, много на своём веку повидал. Хочу сказать только одно: когда весь народ, от мала до велика, поднимется на борьбу с неприятелем, такой народ непобе-дим! Его не одолеть никаким Львам и Медведям! Сила наша – в единстве! В прошлой войне из пяти сынов у меня погибли четверо. Остался один – Гне́вко. Ему всего пятнадцать вёсен, но он рвётся в бой за О́тчину. Да и сам я готов взять в руки меч. Веди нас, княже! Не быть народу ободритскому под ярмом крестоносцев! Не дадим землю и веру нашу на поругание, умрём, или победим!
– Умрём, или победим! – яростным эхом отозвалась толпа.
Люди на площади потрясали копьями и мечами, ударя-ли щитом о щит.
К столу, стоявшему у помоста, пробился купец из Илова120 Мо́ислав.
– Братья! В сей грозный час поможем О́тчине на доброе дело!
Мо́ислав опрокинул на стол большой туго набитый кожаный мешок, из которого со звоном посыпались золотые и серебряные монеты.
Во́гаст, Домослав и другие ободритские купцы один за другим подходили к столу, кланялись старейшинам, князю и народу и высыпали из кошелей и мешков деньги и драгоценности. Быстро выросла из них огромная куча.
– И моих семь лодей с товаром возьми, княже! – Кирилл тоже шагнул к столу, – Ободриты – друзья мои, да и всех купцов новгородских. Не можем мы оставить друзей в беде.
В храме Сваро́жича взревели медные трубы. Все обернулись на их мощный и завораживающий звук. Главный жрец Нако́н воздел руки к солнцу. Губы его что-то шепта-ли. Так продолжалось несколько минут. Наконец Нако́н дал знак своим помощникам. Те вывели из глубины храма священного коня.
Белый жеребец был покрыт шитой золотом попоной. Он подошёл к небольшому пятачку земли, где крест-накрест были вкопаны копья. Если конь перешагнёт через копья левой ногой – бодричам грозит беда и они проиграют войну.
Конь тряхнул свисающей до земли гривой, потоптался на месте и поднял… правую ногу. Вопль радости пронёсся над вечевой площадбю: великий Сварожич обещает победу!
Снова затрубили в трубы жрецы и священного коня увели. Служители Сварожича вынесли из храма боевые стяги и вручили их храбрейшим воям. Након подошёл к Никлоту и протянул ему Большой Стяг.
– Тебе, княже, вручаю боевое знамя. Ты – щит и меч всей земли ободритской. Бейтесь же храбро, ибо не поща-дит лютый враг ни немощи стариков, ни младости детей. И да пребудет с вами сила бога нашего!
Сняв шлем и отдав его подоспевшему оруженосцу, Никлот припал на одно колено и, склонив голову, поцеловал край стяга. Выпрямившись, легко вскочил на своего коня, уперев древко знамени в стремя. Порыв ветра развернул алое полотнище, в центре которого золотом был выложен грозный лик Сварожича.
– Отцы и братья! – обратился князь к народу. Земляне121 мои дорогие! Или победить, или пасть! Третьего не дано.
