на соляровом масле, – сообщил Василич с такой гордостью, будто сам изобрёл новинку. – Никакого риска случайного возгорания. Даже если лампа опрокинется, огонь попросту погаснет в масле. Знаете, в Европе для освещения в вагонах пользуются керосином, и бывает поезда превращаются в факелы, а на большой скорости это страшная вещь, скажу я вам.
– Могу себе представить, – согласился Светлов.
В отличие от керосиновой лампы топливный бак соляровой располагался выше пламени, он имел форму тора и нагревался от исходящего жара. Стекло лампы проходило сквозь него и, чтобы не заполнять купе чадом, вставлялась в особое вентиляционное отверстие. Таким образом обеспечивалась дополнительная тяга, а дым уходил за пределы помещения.
Почти сразу, как проводник вышел, в приоткрытую дверь купе заглянул барон.
– Пойтёмте ф ресторан, коспотин Сфетлоф, – предложил он.
– Благодарю, барон, я пока не готов. К тому же сейчас там не будет мест.
– Мест хфатит. Мы сопираемся поснакомиться. Торока тальняя. Почти все етут то конца. Компания потпирается фесёлая.
– Начинайте без меня, барон, я подойду чуть позже.
Барон хмыкнул и ушёл. Некоторое время стучали двери, клацали замки, громкие голоса в тамбуре заспорили, уступая другу другу дорогу. Затем вагон затих.
Да, познакомиться со всеми не мешало бы. Кого-то из возможных оппонентов он мог пропустить на перроне. Светлов достал блокнот, отточил карандаш и нарисовал на чистом листе два прямоугольника. В каждом из вагонов первого класса следует десять пассажиров. Свободных мест не осталось, значит, в наличии двадцать человек. Он выписал имена, кого знал или помнил. Подумав, добавил к схеме и остальные вагоны. И сам паровоз. В каждом из вагонов второго класса – восемнадцать человек. В почтовом – четверо. Главный почтмейстер был театралом, хотя в буфете вполне мог оказаться и кто-нибудь из мелких служащих. С другой стороны, и заказчик убийства, и заказчик оружия могли в буфете вовсе не появляться, оставаясь в тени. В вагоне-ресторане работает человек десять-двенадцать. На паровозе идёт две бригады – всего шесть человек. Но и ресторан, и паровоз идут только до Тобольска. Вряд ли у служителей дороги имелся какой-то интерес в винтовках и американских колониях.
С суздальского экспресса на уральский перешла только девушка и три священника. Остальные пассажиры и работники так или иначе оставались под подозрением. Впрочем, сыщика тоже, пожалуй, следует исключить, это противоречило бы канону.
Теперь следует разделить подозреваемых на две части. На тех, у кого были возможности, и тех, у кого был мотив. Мотив же предстояло ещё определить. Пока вырисовывалось только три версии – попытка помешать контрабанде оружия, устранение посредника или конкурента.
С возможностями было проще. Светлов перевернул лист и, набросав схему театрального буфета, попытался расставить посетителей.
Господа
