хлопая дверью.
– У тебя всё в порядке? – озадаченно интересуюсь я.
– У меня?
– Ага. У тебя? Ты странно себя ведёшь, – хмуро замечаю я.
– Всё… нормально. Нет… хм, чистой одежды… ещё не принесли. Удобную одежду, – постоянно прочищая горло, отвечает он.
– Могу одолжить свою, хотя это будет выглядеть ещё страннее, чем всё, вместе взятое, – прыскаю от смеха.
– Нет… я… подожду, когда меня оставят в покое и дадут одеться, затем лечь спать, а если нет, то и кое-кого придушить!
Обиженно поджимаю губы от его раздражённого голоса.
– Прости, больше не побеспокою, – фыркая, разворачиваюсь и иду к себе.
– Нет… Джина, ты не так поняла. Я… чёрт… это не тебе.
– А кому? Здесь только ты и я, верно? Или мы не одни, и в спальне у тебя кто-то есть? – спрашиваю и, прищуриваясь, смотрю на него.
– Да… нет, нет, точно, нет.
– Ясно. Что ж передавай привет тому, кого нет, и на кого ты кричишь. – Злясь, вхожу в свою спальню и хватаюсь за дверь, чтобы тоже ей хлопнуть.
– Джина! Стой! – Дерик выставляет руку, и дверь ударяет по ней.
– Что ещё? Нет, мне неинтересно. Да, я хочу спать. Нет, мне всё равно, кто там у тебя валяется в постели, даже если это и Сабина. Да, я устала, и в данный момент ты меня жутко бесишь. Ещё вопросы? – яростно рычу я.
– Могу пересидеть у тебя?
Открываю рот, чтобы заорать что-то очень гадкое ему и Сабине, валяющейся в его постели, но сразу же замираю.
– Что?
Дерик быстро заходит ко мне и закрывает дверь, шумно вздыхая.
– Герман. Там Герман, и он меня достал. Я бы мог ему морду набить, но причины слишком незначительные. Нет, они на самом деле огромные, но я не могу этого сделать, так как ему придётся быть на коронации. Глава отдела полиции с разбитым лицом явно докажет, что в стране какие-то проблемы. Поэтому я бы просил тебя, Джина, дать мне хотя бы двадцать минут, чтобы он ушёл и оставил меня в покое, – быстро говорит Дерик, вызывая ещё большее удивление, чем раньше.
– Подожди, ты хочешь сказать, что Герман ожидал тебя в твоей спальне? Он завалил тебя вопросами? И снова играет роль чёртового Купидона, будь он неладен?
– В точку.
Растягиваю губы в самой жуткой улыбке, на которую способна.
– Джина…
Показываю пальцем ему развернуться и идти к себе.
– Джина! Ты не можешь так со мной поступить!
– Не могу? Почему?
– Ты… ты говорила, что тебе моя жизнь важна. А Герман шило в моей заднице, и я лучше получу сотню пуль, но не пойду туда, зная, что он вбил себе в голову, что знает обо мне всё и вызвался быть моим психотерапевтом.
Смеясь, качаю головой.
– Надо же, злой и сильный волкодав боится милого Пиноккио.
– Прекрати. Я ненавижу
