style="font-size:15px;"> – Что именно?
– Прежде всего, возможны самые банальные вещи. Например, уличное хулиганское нападение или ограбление. Или со здоровьем что-то: приступ, внезапная болезнь. Он – бизнесмен, жизнь его полна стрессов. Вон сейчас сколько молодых умирает. Сегодня вечером Гриша по полицейским участкам и моргу доложит, может, уже и найдем эсперантиста.
– «Доложит». Милицейский язык!
– Мне поздно менять язык. Другой вариант: несмотря на то что два наших основных бандитских «дома» непричастны, есть местные мелкие преступные группировки. Могут быть какие-нибудь нездешние, залётные. Или новички, подростки. Не исключено, что завтра-послезавтра жене позвонят о выкупе. Знаю случаи, когда за выкупом обращались и через пару недель после похищения человека.
Валерий также знал случаи, когда человека сразу убивали, но все равно требовали выкуп, но развивать тему не стал.
Родители директора фирмы «Лучафэрул» жили на улице Фрунзе[36]. У городка Суворово имя царского полководца отняли, но имя полководца советского улице нелогично оставили. Наверное, потому, что молдаванин.
Дом был большой (если по советским меркам судить) и находился в состоянии серьезного ремонта, что было видно и в окна. У дома стояли леса, во дворе лежал штабель красивой ярко-красной черепицы и керамические трубы. Видимо, состоятельный сын профинансировал капитальный ремонт родительского жилища.
Рабочих заметно не было: праздники.
Валерий и Иза остановились у калитки в новом фигурном металлическом заборе.
– Надо же, забор из нержавейки, уйму денег стоит.
– Валер, а почему мы остановились у калитки? Она же открыта, давай зайдем.
– Не надо. Нашу машину и нас заметили, сейчас подойдут.
Подошёл отец Богдана Лозы, точь-в-точь как сын на фото, с бородкой, только весь седой. Звали его Кимом, но к корейской национальности никакого отношения он не имел. Имя было из революционных 1920-х годов: Коммунистический Интернационал Молодежи.
– Здравствуйте! – Валерий вручил свою визитную карточку.
Ким Лоза, прочитав, спросил:
– А девушка кто?
Иза вытащила из малюсенькой сумочки свою карточку.
– Вы, что же, специально приехали с другого конца страны? Что-то с Богданом?
– Мы как раз это выясняем. Может быть, вы пригласите нас в дом? Разговор довольно долгий.
Мать Богдана Лозы была маленькой полной темноволосой женщиной. Младше мужа, но пенсионный рубеж тоже переступила.
Супруги Лоза и Валерий с Изой сидели друг напротив друга в загроможденной комнатке, куда в связи с ремонтом перенесли много мебели из других помещений. Здесь ремонт недавно завершился, а комната, похоже, была местом, где раньше жил сын. На книжных полках – вузовские учебники, пара каких-то причудливых механизмов, собранных из советского набора «Конструктор» – наверное, из детства Богдана. Отец и мать пропавшего
Фрунзе Михаил Васильевич (1885–1925) – российский революционер, военачальник Красной армии, советский государственный деятель, военный теоретик. Имеются версии, что его гибель была организована Троцким или Сталиным в связи с борьбой за власть в советском руководстве.
