очередной раз зайдя на ее страницу в фейсбуке, Сергей увидел, что она присоединилась к мероприятию в клубе «Парнас». Адрес показался ему знакомым. «Закрытая вечеринка, вы знаете, по какому поводу». Залез в свое портфолио. Так и есть: дата и место совпадали – «Обратно к невинности. Клуб Парнас, стрелка Красного Октября. Угарные танцы в диком стиле. Вход строго для девушек». То самое приглашение, которое заказало агентство Катрин!
Как Сергею Куприянову пришла в голову эта идея? Сложно сказать. Может быть, все дело в том, что было часов десять вечера, четверг, и он уже почти прикончил свои традиционные 0,5. Нашел в шкафу длинное ненадёванное красное платье бабушки, которое та завещала его бывшей супруге – с рукавами летучая мышь. Надел ради прикола. Село идеально.
В течение следующего дня, сорвавшись с работы, Сергей носился по Москве. Долго ковырялся в ашановской корзине с дешевой косметикой – набрал кисточек, взял красную помаду, красный лак, туш и тени. Сильно увлекся оттенками, решив остановиться на яркой китчевой гамме. Нашел крупные желтые клипсы в форме звезд и круглые очки на пол-лица с отсылом к семидесятым. Женские туфли сорок четвертого размера и рыжий дикий парик ему продала гиперактивная старушонка, дожидавшаяся с пакетиком под мышкой у станции метро Лубянка. При передаче сострадательно заглядывала Куприянову в глаза. Потом вдруг призналась, что победила неизлечимую болезнь обливаниями. На груди у старушки болтался фотоаппарат, потому что недавно она открыла в себе дар фотографа.
Дома Сергей кое-как покрасил губы и, перемазавшись в туши, снял с ресниц комочки. Самым сложным оказался маникюр. Руки дрожали. На правой лак кое-где лег поперек ногтей на кожу. Делать нечего, надо было спешить. Возможно, пригласительные были уже не актуальны, но ведь ничего не мешает попробовать!
Вечером из рамы бабушкиного лакированного трюмо выглядывала древняя блядь со стрелками на глазах. Можно было также подумать, что это мать-прародительница, от которой произошли все женщины мира.
Даже гладко бритого Куприянова никто не принял бы за обычную гостью девичника. Но ведь, с другой стороны, трансвестита они тоже должны были пустить…
Распечатал приглашение и вызвал такси. Пока ждал машину, овладело жгучее возбуждение. Расхаживал по комнате, притопывая каблучками, закатывал глаза, смеялся, отмахивался от кого-то, растопыривая пальцы, дул на лак. В конце концов, все это могло бы стать сюжетом программы «Розыгрыш», вполне безобидной.
Сарыбек Тошкенбоевич Аббасов, маленький и тихий пожилой узбек, старался не смотреть на пассажира. Трижды дрожащим голосом заклинал навигатор. Вез, поджав губы, страшно недовольный.
«Лишь я и ты, лишь я и ты, – сладко заливалось радио «Восток». – Спасибо, говорю я Богу, За то, что дал нам в край мечты, Найти нашей любви дорогу…»
Куприянов двигал шеей, как заправская персиянка.
Вход в «Парнас» выглядел пошло: освещенный белым светом портик со ступенями, в стиле любимой русскими неоклассики. Высокий важный секьюрити с ленинской лысиной и прямоугольным
