все же оставить, под сочувствующие взгляды одноклассников я вышел из класса. За мной через секунду выскочил Иваниди.
– Куда? – шепотом спросил он.
– Не знаю, – так же шепотом ответил я, – наверное, выгоняют из школы.
В учительской было шумно. В одном углу за столом восседал толстый дядька и, размахивая руками, возмущался:
– Курят уже! Как паровозы. Поймал двоих за школой. Родителей вызвал. А им что – стоят, ухмыляются.
– Время такое, – сокрушенно мотала головой старушка в массивных очках, – хорошо, хоть не пьют.
– Начнут, – убедительно сказал дядька, – помяните мое слово: еще года два, и начнут!
– Куда катимся, – вздохнула старушка и, чуть приподняв очки, взглянула на нас. Дядя Наум, не выпуская сетку из рук, зашел в учительскую.
– Вот новая партия хулиганов, – развела руками Светлана Ивановна, – на первом же уроке устроили свару, драку, напугали новенькую учительницу… довели до слез.
– Она не новенькая, – сказал я.
– А есть разница, какую доводить до слез? – удивленно спросила старушка. – То есть вы считаете, молодые люди, что старых учительниц можно?
– Они больше так не будут, – вступился за нас дядя Наум. – Не будете же?
– Не будем, – согласились мы с Иваниди, – в первый и в последний раз!
– Поверим? – с надеждой обернулся к старушке и толстому дядьке дядя Наум. – Светлана Ивановна, дадим будущему шанс?
Старушка вновь приподняла очки и рассматривала дядю Наума.
– А Вы, собственно…
– Новый учитель физкультуры, – не дав ей закончить предложение, представился дядя Наум, – Наум Вячеславович Миник. Витебский педагогический. Выпуск семьдесят второго.
– Надо же, – подозрительно сказала старушка, – откуда такие кадры? Светлана Ивановна, а Альберт Михайлович?
– Альберт Михайлович уже документы свои сдал. Уезжает Альберт Михайлович! Физруков нету. Не-ту! А тут с образованием, – Светлана Ивановна подошла к столу, взяла папку с документами и стала внимательно читать ее. – В какой класс определили?
– Да, вот в какой? Везде полный комплект! В первый «Ж», там еще одно место осталось, – вытирая пот со лба, затараторил толстый дядька, – как раз в их класс и отправили, – он кивнул в нашу с Иваниди сторону.
– И писать и читать уже умеет, – добавила старушка, – вообще любопытная девочка. Вам бы на нее взглянуть, Светлана Ивановна.
– Нагляжусь еще, – резко захлопнула папку завуч. – Ну что с этими делать? Намучаемся с ними. Может, сразу в садик обратно?
Учительская поплыла перед моими глазами. Толстый дядька, старушка, завуч, физрук, отличницы, двоечники… Первое сентября, которое я ждал всю свою жизнь, заканчивалось. И заканчивалось оно совсем не так, как представляли его мои родные и я сам. Ладно, понятно, что я не Юрий Гагарин, естественно, мне далеко до Лобачевского, и даже День
