Лэпем не мог поверить в свое невезение. Он не сомневался, что эти две изнеженных натуры с упорядоченного Севера готовы отклонить его гостеприимное предложение о переезде на растрепанный Юг. Но Хит только посмеялся и признался декану, что влюбился в это место.
Как впоследствии он рассказывал одному из своих интернов, дело было не в видах и звуках Нового Орлеана. Напротив – когда ему показывали город, его провели по аллее, напрямую соединявшей медицинский факультет и Благотворительный госпиталь, и он обнаружил то, что было для него настоящей золотой жилой: заживо разлагающихся сифилитиков в бреду, психических больных в кататонии, окаменевших, словно нескладные живые статуи, меланхоликов, полностью погруженных внутрь себя и неспособных самостоятельно встать с постели, беспокойных параноиков, которых приходилось привязывать, чтобы они не воплотили в жизнь свои бредовые видения и не навредили себе или другим. Мятущиеся, истерзанные души. И фантастический «клинический материал».
Тайной страстью Хита была шизофрения, ужасная и загадочная болезнь, которая поражала молодых людей, уродуя и омрачая остаток их жизни. «Самое калечащее заболевание, которое у нас есть, – объяснял он студентам на лекциях. – Любой, кто намерен заниматься медициной, должен интересоваться шизофренией».
Но что это была за болезнь? Никто не мог найти изменений в структуре мозга шизофреников или даже биохимических нарушений, которые могли бы объяснить ее. Действительно, возникло предположение, что это вообще не болезнь, а чисто психологическое расстройство – «суперневроз», как успокаивающе говорили психиатры. На пороге 1950-х годов психиатрия на практике была синонимом психоанализа. После Второй мировой войны учение Фрейда и небольшая армия его учеников просочились на каждую кафедру психиатрии в США. Независимые институты психоанализа без эгиды университета возникали направо и налево, и частный рынок «лечения разговорами» рос на глазах.
Психоаналитики считали галлюцинации и бред психодинамическими нарушениями, которые можно возвести к травмам детства и, в частности, к плохим матерям. Они ссылались на ужасную «шизофреногенную мать», холодную отстраненную женщину, испортившую психику своего беззащитного чада. Хит полагал, что это полная ерунда. Можно подумать, что все пациенты пережили одно и то же! «Кошка не расскажет вам об отклонениях в своем субъективном опыте, но различный субъективный опыт прекрасно может послужить ключом к пониманию психических заболеваний, – всегда заявлял Хит. – Только люди могут описать нам, что они испытали и что чувствуют».
Хит специализировался на неврологии до того, как вообще начал проявлять интерес к психиатрии, и был убежден, что болезни разума вызваны неправильным функционированием мозга. Как бы иначе они проявились? Когда во время войны Хит работал психиатром во флотском госпитале Нью-Йорка, он представлял себе, что изучение мыслительных процессов однажды объяснит расплывчатые,
