Величество королеву, милорд? – спросила она.
Том оторопел, смутился и решился уже отвечать наугад, когда лорд Сент-Джон, с находчивостью ловкого царедворца, привыкшего так или иначе изворачиваться в затруднительных случаях, поспешно ответил за него:
– Как же, миледи; и Ее Величество вполне успокоили принца насчет здоровья Его Величества короля, – не правда ли, милорд?
Том в замешательстве пробормотал что-то непонятное, чувствуя, что почва ускользает у него из-под ног.
В другой раз, когда разговор коснулся повеления короля приостановить на время занятия Тома, принцесса Дженни воскликнула:
– Какая жалость! Вы делали такие больше успехи, милорд! Только не принимайте этого близко к сердцу; ваши занятия прекращены, конечно, ненадолго. Во всяком случае, вы еще успеете сделаться таким же ученым и таким же знатоком языков, как ваш отец.
– Как бы не так! – выпалил вдруг Том, совершенно забывшись. – Отец и родной-то язык знает не лучше свиньи, а уж о других науках…
В эту минуту мальчик поймал испуганный взгляд лорда Сент-Джона, осекся на полуслове и докончил:
– Мне опять что-то худо: мысли мешаются. Прошу прощения, я, право, не хотел сказать ничего оскорбительного для Его Величества короля.
– Еще бы, еще бы, милорд! – сказала леди Елизавета, почтительно и в то же время нежно пожимая в обеих руках руку «брата». – Не тревожьтесь, вы не виноваты, – всему причиной ваша болезнь.
– Какая вы добрая, миледи, – настоящий ангел! Я вам признателен всей душой, – отвечал Том с благодарностью.
Тут расшалившаяся леди Дженни бросила ему какую-то греческую фразу. Но и на этот раз от зоркого взгляда леди Елизаветы не укрылось смущение Тома; она преспокойно ответила маленькой шалунье целым градом звучных греческих фраз и ловко перевела разговор на другое.
Беседа шла приятно и довольно гладко. Подводные камни и мели попадались все реже. Том начинал все больше и больше свыкаться со своей новой ролью, видя, с какой любовью и предупредительностью ему помогают выпутываться из затруднений. Когда же в разговоре выяснилось, что молодые девушки должны сопровождать его на банкет к лорду-мэру, у мальчика чуть не выпрыгнуло сердце от радости и он свободно вздохнул от сознания, что не будет одиноким в толпе чужих людей. А между тем какой-нибудь час тому назад одна мысль о принцессах приводила его в содрогание и наполняла его душу невыразимым ужасом.
Два лорда, ангелы-хранители Тома, далеко не испытывали от этого свидания такого удовольствия, как остальные собеседники. Оба они чувствовали себя в положении шкипера, которому надо провести большой корабль через узкий, опасный пролив; все время им приходилось быть настороже, и они меньше всего могли смотреть на свои обязанности, как на детскую забаву. Поэтому, когда визит принцесс близился к концу и принцу доложили о лорде Гальфорде Дудлее, благородные лорды почувствовали, что они не в силах больше пускаться в новое
