style="font-size:15px;"> Аргумент уже восстал и нагло требует – иди, добудь! Мужчина ты или тварь дрожащая?
Девочка изящно переступала с ноги на ногу, заманчиво выпячивая объёмный абрис соблазнительной эротической конструкции в профиль, на который накладывались художественно оформленные светотени, игра нежными полутонами и насыщенными оттенками, придающими живописному портрету таинственную загадочность.
Чем больше скрытых деталей замечал Никита у сказочной незнакомки, тем сильнее было желание добраться до сути глубинного смысла жизни, спрятанного под лепестками прозрачных покровов, посетить мистические закоулки девственного сокровища, ворваться в святая святых целомудренных пределов.
Фея, богиня, нимфа…
Какая выразительная картинка. С этой невинной девственницы иконы нужно рисовать.
Мадонну с младенцем…
– Нет-нет, младенец, пожалуй, лишнее. Ну, его, своих детишек достаточно. Третий лишний не нужен. Только интим, только тет-а-тет. Боже, какое изумительное лицо, какой гордый профиль. А губы… Целовал бы и целовал: пухленькие, яркие, влажные, что-то непристойно-прекрасное напоминающие, намекающие на предельную близость.
Это были самые соблазнительные, самые поцелуйные губы из тех, какие он встречал.
Какой наивный взгляд. Как пить дать – девственница.
Упустить такой шанс? Да ни за что на свете.
Фортуна не должна отвернуться. Разве ему так много нужно? Всего одна ночь.
Нужно очень постараться. Главное правильно себя преподнести: выглядеть мужественным, весёлым, жизнерадостным.
Никита явственно, зримо увидел, как женщина возлежит на огромном ложе, абсолютно нагая, маня нежно розовым животиком, мягким и плоским, разделённым пополам влекущей вниз ложбинкой, заканчивающейся страстным кучерявым треугольником. Таким притягательным, таким ароматным и влажным…
Ох уж этот кустистый рай, за которым скрывается самая главная тайна мира. Всё бы отдал, чтобы прикоснуться к заросшему холмику. Прямо сейчас, здесь.
Потом хорошо бы спуститься чуть ниже, туда, где покоится ущелье возбуждения и страсти, провалиться в которое мечтает каждый мужчина до конца своих дней.
Как хочется нажать языком на заветную пуговку, включающую женское сладострастие, теребить её губами, впитывая утончённый мускусный вкус и запах, проникнуть языком в тёплую скользкую слякоть чувствительного узилища, преодолевая приятное сопротивление возбуждённой плоти.
А потом… потом забраться с головой внутрь и качать, качать нектар, высекая искру неземного блаженства, способную возжечь уже не фитиль – настоящий костёр сказочных ощущений, порождающих реальный экстаз, опьянение и оргазм, венчающий божественный пир.
Никита знает, что разгорячённая до точки кипения женщина подобна блуднице: она готова на всё.
Чувствуя приближение оргазма, любая женщина вывернет себя наизнанку, желая доставить
