на карту, – ответил Олег.
Как-то в рейсе Кунину не спалось, он пришел к Олегу на вахту, и тот от скуки стал объяснять другу азы «навигацкой» премудрости. Борис довольно быстро освоился с новым делом и теперь мог вполне сносно вести прокладку, делать обсервации.
Но посмотреть на карту Кунину не удалось. Едва он вошел в штурманскую рубку, как с левого крыла, где стоял вахтенный матрос, донесся крик:
– Ракета! Красная ракета!
Они вернулись в Кронборг только к обеду, побывав в совхозе «Синегорье», где уже оплакивали погибшего Володю Рыбина.
Колмаков, который был в гражданской одежде, держался во время первичного расследования как бы в стороне, тем более что он вполне мог сойти за представителя прокуратуры, которая всегда присутствует в случае обнаружения трупа при подозрении в убийстве.
Опросили сослуживцев Рыбина по гаражу, совхозного диспетчера, который выписывал ему путевку в Канельярви. Всем до единого бойцам студенческого строительного отряда показали для опознания фотографию неизвестного пока убийцы – он так и остался неизвестным, никто его в совхозе «Синегорье» не видел.
Уже пришла из Ленинграда справка: Ханжонкин Петр Елисеевич в городе не значится. Нашли кассиршу с Финляндского вокзала, которая подтвердила, что именно она выписывала сезонный билет до станции Ольгино, обнаруженный в кармане незнакомца, но вот кому выписывала – не помнит.
В час дня на место происшествия прилетели генерал Третьяков и начальник войск пограничного округа. После короткого совещания на месте группа вернулась в Кронборг, откуда Лев Михайлович уехал в Ленинград, напомнив майору Колмакову о том, что он должен обязательно разобраться с «бешеным бульдозером» на заставе имени Петра Игнатенко.
– Попробуйте рассмотреть эти события как звенья единой цепи, – сказал в заключение Третьяков. – Здесь явно один почерк. А вот что этот таинственный противник хотел нам «написать» – это надо думать. Обмозгуйте все и с наших, и с пограничных точек зрения. Заодно побывайте на своей заставе.
На родной заставе Колмаков последний раз был два года назад. Там уже, конечно, новые парни, и командир с замполитом ушли на повышение, разве что остался прапорщик Никита Авдеевич Колов, бессменный старшина заставы № 1, который почти двадцать лет назад учил уму-разуму и Артема Логинова, и его самого, и Петра Игнатенко, которого давно уже нет в живых.
Для всех эта прекрасная белая ночь была трудной и бессонной, и Завалишин отпустил своего заместителя и гостя домой, наказав им пораньше лечь спать, чтобы со свежими головами выехать поутру на заставу № 1.
Артем жил на Приморской набережной, там, где кончался старый город, и за парком, который украшал живописный пруд, начинались двенадцатиэтажные башни новых жилых кварталов.
Настя, жена Артема, ждала мужа и гостя – стол в гостиной был почти накрыт. Она сразу же забросала Колмакова вопросами о Тамаре и Галине, и Николай, отвечая ей, ходил следом из кухни в комнату и обратно,
