отдала гостю.
– Вблизи не видно, – объяснил он, хмуря брови, – но вдаль – удивительно… Всё как на ладони… За семь вёрст! Пойдёмте к окну.
Они озабоченно вернулись в гостиную и расположились у открытого окна. Тёплая тьма пахнула на них резедой и лесом, звёздочки пронизывали там и сям мрак ночи.
– Жаль, что луны нет, – сказал Николай Николаич, любуясь впечатлением, которое производит на Олю созерцание неба в трубу.
Он сидел на стуле, упираясь локтем в подоконник. Труба лежала в его руке. Оля нагнулась, закрыв левый глаз пальцами. Другой рукой она держалась за плечо Николая Николаича.
– Ну, что вы видите? – спросил он вполголоса, со снисходительной улыбкой.
– Звёздочку…
– Что ж она?
– Прыгает как-то странно…
– Я вам говорил! – в восторге закричал Николай Николаич. – Ну, а большая?..
– Не особенно…
– Дайте-ка я посмотрю…
Но Оля не отрывала глаза от трубы.
– Дайте-ка! – проговорил он, впиваясь ревнивым взглядом в её лицо.
– Чем дальше, тем она всё скорее… – заметила Оля и усмехнулась с наивным наслаждением.
Горло Николая Николаича сочувственно сжалось.
– Этой звёздочки я никогда не видел, – сказал он нетерпеливо.
– Я сама… Мне кажется, она красная…
– Красная? – переспросил он с тоскою.
Оля отстранилась.
– Вот, посмотрите…
Он приник к стеклу, вооружившись трубой без посторонней помощи – в качестве самостоятельного астронома.
Они долго смотрели на звёзды. Наконец, пробило двенадцать часов.
Оля встрепенулась.
– Спать пора!.. Только кто вам постелет?.. Алёну уже не разбудишь… Так что ж!.. Вот ещё… Стелите сами! Сейчас принесу постель.
Она вышла и вернулась с простынёй, красным одеялом и огромной подушкой.
– Впрочем, я сама постелю, – сказала она.
Он стал церемониться и хотел отнять простыню. Оля погрозила пальцем.
– Не шумите. Принести полыни? Мы этим спасаемся от блох.
– Дурно пахнет, – заметил Николай Николаич.
– Какой неженка!
Подумав, она вынула из петли на груди розу, ощипала лепестки и шутливо бросила их на подушку.
Николай Николаич пожал ей руку.
– Может быть, хотите спрятать трубу? – спросил он.
– Зачем?..
– Так…
– Ну, давайте… А то, в самом деле, Костя явится утром, увидит и испортит… Спокойной ночи!
Николай Николаич лёг и заснул.
Генералы, казалось, продолжали идти и скакать. Они шли и ехали цугом, по кругу как в цирке и сонно мигали. Вошла Оля, придерживая руку на груди и пугливо посматривая на диван. Губы её приблизились к оплывшей свечке, лицо сверкнуло, вместе с белым горлом и белыми плечами, и потухло. Генералы исчезли.
