«ПМ» и «АПС» до «Гюрзы». А огромное количество оптических и коллиматорных прицелов, приборов ночного видения, тактических фонарей, радиостанций и прочей спецтехники, на которой очень настаивал вошедший во вкус Бэдмен, мы свободно приобрели в обычных московских оружейных магазинах.
Приди нам в голову развязать войну – так хватило бы на вооружение небольшой армии! Горыныч на полном серьезе предлагал захватить власть и княжить где-нибудь в X–XII веках. И остановило его только полное отсутствие привычных коммунальных удобств в виде теплого ватерклозета и телевидения. Да и смысл? Власть ради власти? Потом Бэдмен несколько раз порывался что-то изменить в истории. То «помочь нашим» на Калке, то разгромить орды Батыя. А вскоре дошел до покушения на Ленина, благо мы отлично знали, когда и где произошло покушение, случившееся в реале.
Как раз последнее предложение было принято. Именно из-за удобства его реализации. Мы доехали на «Газели» в нужное место, развернули «окно» и открыли автоматный огонь. Нда… подстраховали Фанни Каплан, нечего сказать. Изрешетили самого Ильича, его водилу, да и от автомобиля ничего не осталось. Мишка потом полдня ходил гоголем, а нас с Горынычем трясло, да так, что нам пришлось залиться коньяком по самые брови. Ведь по живым людям мы стреляли в первый раз.
Но толку от нашей эскапады не было никакого. Ни в одном учебнике истории не изменилось ни строчки. Что лишний раз убедило нас в параллельности миров и бесполезности всякого рода попыток как-то повлиять на исторический процесс.
Но раз нельзя что-то изменить, то можно зафиксировать! И мы рванули «в мир», старательно архивируя все мало-мальски интересные события. В этом нам помогало мое новое изобретение – «глазок». Он представлял собой миниатюрное «окно», размещенное на объективе цифровой видеокамеры. «Модулятор сигнала» и источник питания после многочисленных модернизаций стали совсем крохотными. Для маскировки весь аппарат размещался в корпусе большой профессиональной видеокамеры. Теперь, прогуливаясь по улицам Парижа, Лондона или Рима, я в любой момент мог взглянуть на ту же улицу, отделенную от меня несколькими веками. На экскурсии по Тауэру, поднявшись на крепостную стену, я снял отличный фильм о знаменитом лондонском пожаре. А сколько гигабайт видеозаписей было привезено после посещения Колизея! Правда, переплюнуть в зрелищности голливудского «Гладиатора» мне не удалось – действительность всегда тусклее фантазии.
Самим походить по плитам Аппивиевой дороги времен Гая Юлия Цезаря или по булыжнику Монмартра рядом с Тулуз-Лотреком не получалось. Проблема была в перевозке громоздкой рамки «окна», а еще в плохом знании языка и обстановки. Засыпаться можно было на ерунде. Даже кратковременные походы по средневековой Москве оставляли массу эмоций из-за постоянного риска быть опознанными аборигенами как чужаки. Нормально мы чувствовали себя только во временах, вплотную прилегающих к настоящему или дореволюционных, начала двадцатого века. И то для успокоения нервов приходилось
