комитета комсомола словно почувствовал произошедшую в зале перемену. В этом, кстати, Виктору Ветрову нельзя было отказать. Он обладал исключительным политическим чутьем. И, словно хищник, который уже прихватил антилопу, снова посмотрел на присутствующих. Зал послушно молчал. Над собранием висела тягучая, вязкая тишина.
– Ну, кто так думает?! Я жду!
Но кроме двух рук Антона Воронцова, больше никто не решился поднять руки. Ветров продолжил:
– Тогда ставим вопрос на голосование. Я предлагаю исключить Марка Квитко из членов ВЛКСМ за антиобщественное поведение. А комсомольцу Воронцову, раз уж он так просит, объявить строгий выговор с занесением в учетную карточку за низкую принципиальность. И запомни, Антон, следующее взыскание по комсомольской линии – это исключение из членов ВЛКСМ. Мы тебе сегодня, можно сказать, даем реальный шанс на исправление.
Антон смотрел в сторону. И ничего не сказал.
Ветров снова продолжил:
– Итак. Прошу голосовать. Кто за? – И первым поднял руку. Постепенно стали поднимать руки и в зале. Лебедкина сосредоточенно подсчитывала. Но Виктор с усмешкой проговорил: – Не напрягайся, Лебедкина. И так видно, что практически единогласно.
Он снова задал вопрос залу:
– Так, кто против? Воздержался? Нет?
– Я против! – Антон Воронцов вытянул вверх руку с растопыренными пальцами. – Я против. Очень против!
Ветров посмотрел на Антона с особенным выражением лица. И почти равнодушно проговорил:
– Итак, большинством голосов комсомолец Марк Квитко исключается из членов ВЛКСМ. – И добавил: – А сейчас предлагаю объявить строгий выговор с занесением в учетную карточку комсомольцу Воронцову.
Из зала послышался недовольный голос:
– А Воронцову-то за что?
Секретарь комитета комсомола словно ждал этот вопрос. И ответ у него был уже заготовлен. Он неторопливо, со значением, произнес каждое слово:
– За то, что комсомолец Воронцов, можно сказать, просто пренебрегает высоким званием члена ВЛКСМ. Если я не ошибаюсь, и вы все это слышали, он буквально несколько минут назад заявил о том, что не хочет оставаться в рядах Ленинского комсомола. Или я как-то не так понял его последнее выступление?
Комсомольское собрание молчало, словно подавленное неопровержимой логикой. В зале было тихо, и эта тишина словно придавливала своей тяжестью сидевших на стульях комсомольцев. В глубине души, конечно, ребята Марку сочувствовали. Но понимали, что в данном случае Марк Квитко, к которому, кстати, большинство сидевших в зале, где проходило комсомольское собрание, относилось очень хорошо, пошел против системы, или система пошла против него. Или даже не сама система, а конкретный ее представитель – секретарь комитета ВЛКСМ Виктор Ветров. Последнее было даже точнее…
Секретарь неторопливо осмотрел зал. В глубине души он уже чувствовал, что такое переменчивое «общественное мнение» постепенно склоняется
