Koch Industries. «Капитализм для своих», или Как строилась власть корпораций в Америке. Кристофер Леонард

      После третьей, а затем и четвертой недели люди стали осознавать реалии забастовки. У людей за воротами завода по-прежнему оставались ипотечные кредиты, и им надо было кормить детей. Они тайно искали подработки на неполный день, и многие из них такие нашли, но там не платили так много, как на заводе. Пока забастовка продолжалась, члены OCAW начали понимать, как легко выпасть из рядов среднего класса. Они поняли, как легко потерять дом, машину, поставить под угрозу экономическое будущее своих детей. И они знали, кто виноват в этих угрозах. Они обвиняли Бернарда Полсона. Многие возненавидели Полсона, его техасские ковбойские сапоги и прекрасную выправку. Мужчины собирались в баре Коутса, пили и говорили о том, что могут сделать. Их гнев переливался через край.

      Вечером пятницы, 23 февраля[138], более 30 членов профсоюза собрались возле завода. Полсон и его сотрудники пребывали в изоляции за воротами около шести недель, но не могли оставаться там вечно. Люди из профсоюза знали это и поджидали снаружи, когда вереница машин сотрудников Полсона начнет выезжать за ворота. Забастовщики стучали по капотам, разбивали окна и кричали на рабочих, сидевших в автомобилях. Пикетчики знали способ, позволявший опрокинуть машину: собраться группой и раскачивать автомобиль из стороны в сторону. Они пробовали так делать с проезжавшими мимо них автомобилями. Кто-то во время беспорядков сделал несколько выстрелов в сторону завода. Никто не пострадал, но определить, кто стрелял, было невозможно.

      В это время жена Бернарда Полсона[139] была дома одна вместе с шестерыми детьми. Однажды ночью позвонил мужчина и спросил, дома ли Полсон. Она ответила, что его нет, и спросила, может ли что-то ему передать. Звонивший сказал, что может, и пусть она передаст ему, что скоро мистеру Полсону конец. Затем повесил трубку, оставив миссис Полсон одну со своими мыслями и спящими детьми.