то он обзавёлся связями из разных слоёв человеческой жизни. Так что попади он в рай или ад, то и там, и там, у него будут знакомые, кто за него слово замолвит перед теми, кто там всё за всех решает.
– И что вы, Григорий Пантелеймонович, можете за себя сказать? – обратится к нему с вопросом Пётр из небесной канцелярии, пытаясь путём невинного слова подловить Гришку на его гордыне и самолюбии. А Гришка ещё в чистилище навёл справки у людей знающих, что здесь как и почём. И Гришка само собой не ловится на эту ловушку, и он с видом человека ко всему готового, смиренно говорит. – А что я могу о себе сказать, кроме одной нелепости. А вы, если вам это насущно нужно знать, пойдите и спросите у людей здесь уже определённых своим благочестием, проявленным ими при земной жизни, что я за человек такой. И достоин ли я райской жизни.
Ну а Пётр, конечно, всяких людей и людишек на своём посту повидал, и знает все их хитрости и на что они готовы, чтобы попасть в рай (на самую подлость и обман). И Пётр крепко так посмотрел на Гришку, и многозначительно ему так сказал. – А мы спросим. Думаете, что не спросим. – А Гришка молчит и ничего не отвечает, понимая, что этот придирчивый ко всякому греху в тебе и погрешности Пётр, – как будто и сам без греха сюды попал, – только и ждёт от него ответных возражений. Ну а Пётр, видя, насколько тёрт этот калач Гришка, заходит с другой стороны к нему. – И кто за вас слово может замолвить, а может быть и во всеуслышание заявить?
Ну а Гришка для виду немного подумал и с долей преждевременной расслабленности (что поделать, Гришка часто заносчив и поспешен) ему говорит. – Знаете, я не буду собой выказывать затруднения для жизни людей простых, а сразу обращусь взглядом в сторону того, кому на роду было написано не быть равнодушным к человечеству человеком. Позовите папу Григория, моего тёзку.
А Пётр, всё это услышав и не пойми от кого, на мгновение и дар речи потерял. Ведь он самый первый из списка пап папа, и он всех наперечёт пап знает, так как сам их в списках на этот престол утверждает, – бытует такое утверждение среди вот таких пап, – и ему как-то неслыханно слышать, что у пап есть мирские дела с каким-то мирянином, хоть и претендующим на место в раю. А за такое его панибратство с папой, где он посмел оттесать его тёзкой и вовсе убить его мало (но за такие дела преследуются в раю и поэтому такие методы приведения в чувства ослушников не приветствуются). И понятно, что Пётр тут начинает выдумывать всякие препоны для Гришки, вознамерившегося такие вещи заявлять. И Пётр хитро так, через прищур глаз посмотрел на Гришку и спрашивает его. – А какого такого папу Григория вам позвать?
А Гришка и не понимает в чём тут заминка, видя во всём этом препирательстве Петра его язвительный и привередливый характер. Я, мол, пострадал за это место на небесах, а всему этому люду, для того чтобы попасть сюда, теперь и ничего делать в особенности и не нужно. Не пакости по большому, и в общем, всего этого достаточно, чтобы тебя наверху, в раю, ждали. Вот он и старается
