из которых были явно доисторического, если не сказать – ископаемого происхождения – динозавры, летающие ящеры, двугорбые черепахи. Тяжелая их поступь, казалось, способна была высечь искры из самого твердого камня на свете.
Все они в чрезвычайном возбуждении перемещались вокруг огромного спрута-осьминога в центре фонтана.
Осьминог был ужасен. Огромные два глаза вращались на нем в бешеной пляске, а из клацающей каменными зубами пасти шел дым. Он походил на шамана в центре магического круга в ритуале древнего племени дикарей. Для Лилии все происходило как в замедленной киносъемке, оттого выглядело таинственным и зловещим.
Иногда монстры заходили в воду, мотая туда-сюда вместе с мордами красную тряпицу, да так энергично, как если бы хотели удалить из нее весь фабричный краситель. Они вырывали ее друг у друга, сталкиваясь рогами, носами и лобными шишками, отчего в воду падали, шипя, разгоряченные куски их тел. Потом вытаскивали тряпичный комок и ждали, когда он заморозится до состояния ледышки, после чего начинали топтать каменными столбами ног.
Подчиняясь зычным командам спрута, без устали они повторяли зловещие движения вновь и вновь. А каждым моментом передыха пользовались для того, чтобы, задрав уродливые головы, испустить короткий звук в сторону луны, больше похожий на хрюканье, нежели на тоскливую песнь зверя, словно они еще не научились выть по-настоящему, как это делают хищники леса…
Тем не менее, это странное действо доставляло тварям немалое удовольствие.
Как завораживающе ужасны были страхолюдные творения ночи! Заторможенные перемещения, словно в замедленной съемке, во всей своей неторопливой неотвратимости, напоминали кошмарный сон.
Вот они сверзили боковую колонну надстройки Фонтана, отчего сотворился жуткий грохот. Во все стороны полетели обломки, искры, рваные куски пара, а омерзительное хрюканье достигло кульминации.
«Проклятье, Дино! – Приказ прозвучал, как из мощной дискотечной колонки в сотни мегаватт. – Три тыщи чертей вам в глотку, но пока что мы не в силах нарушать смердящие законы людей. Кукла зачарована добрыми чарами и потому смертна, а значит, вне наших сил растереть ее по асфальту, как это я смог бы сделать с любым из вас. Но, клянусь вам, я способен привести ее к гибели, как если бы она пришла к ней сама, не будь я Великий Иквакер! Отдыхайте покамест, мои верные твари, и уповайте на мою мудрость! Все по местам!»
Пронзительный морозный ветер усилился и заледенил своим заунывным воем не только тело, но и душу Лилии.
Девушка почувствовала, как тело каменеет, а душа умирает, будто покидая безжизненную мумию. Лишь импульсы, по инерции бегущие по замкнутым нервам, как по электрическому контуру, заставляли заледенелое тело двигаться в такт ночной какофонии, царящей над Центральным Фонтаном города.
И бесформенный комок красной тряпицы пал к ногам, словно для того, чтобы быть растоптанным каменеющей Лилией.
Прилагая последнее усилие воли, девушка застыла на месте.
По искристому
