всяких усилий сбрасывает с себя ботинки. То, с какой легкостью он одновременно делает эти две вещи, поражает и немного тревожит. Он осторожно опускает меня на кровать.
– Дверь заперта?
– Иди посмотри, – говорю я.
Он чмокает меня в губы и вскакивает, чтобы проверить. Я уже тринадцать лет живу с Карен, и меня никогда не притесняли. Не хочу, чтобы у нее сейчас появился повод. Через несколько недель мне исполнится восемнадцать. Сомневаюсь, что, пока я под ее крышей, она и тогда изменит стиль воспитания.
Не скажу, что он плох. Просто… довольно противоречив. Она всю жизнь обращалась со мной строго. Мы никогда не пользуемся Интернетом, мобильной связью или даже телевизором, потому что она считает технический прогресс корнем всех зол на свете. При этом в других отношениях она очень снисходительна. Она в любое время разрешает мне гулять с Сикс. По сути дела, мне даже не назначают комендантский час, если ей известно, где именно я нахожусь. Правда, я никогда не задерживалась допоздна, так что, пожалуй, он все-таки есть, просто я об этом не догадываюсь.
Она спокойно относится к сквернословию, хотя ругаюсь я редко. Время от времени разрешает мне даже выпить вина за ужином. Она общается со мной скорее как с подругой, чем как с дочерью (хотя удочерила тринадцать лет назад). Ей каким-то образом удается вызвать меня на откровенность, и я рассказываю почти обо всем, что со мной происходит.
Карен не признает компромиссов. Она либо чересчур снисходительна, либо излишне строга, напоминая мне консервативного либерала. Или либерального консерватора. Как бы то ни было, понять ее трудно, и я уже даже не пытаюсь.
Единственным, из-за чего мы ломали копья, была муниципальная школа. Меня всю жизнь заставляли заниматься дома (школа – еще один источник зла), но с того момента, как Сикс заронила мне в голову эту мысль, я умоляла Карен зачислить меня в школу. Я подала заявления в колледжи и считала, что, добавив к этим заявлениям какие-то факультативные дисциплины, увеличу свои шансы на поступление. Несколько месяцев мы с Сикс донимали Карен настойчивыми просьбами, и она сдалась, позволив мне поступить в выпускной класс средней школы. Через пару месяцев я могла бы получить достаточно зачетов для завершения программы домашнего обучения, но какая-то часть моего существа всегда желала приобщиться к жизни обыкновенного тинейджера.
Знай я тогда, что на той неделе, когда мы с Сикс надеялись впервые вместе пойти в выпускной класс, она отправится в поездку по программе международного студенческого обмена, то ни за что не поддержала бы идею поступить в школу. Но я невероятно упряма и скорее проткну себе руку вилкой, чем скажу Карен, что передумала.
Я старалась не думать о том, что в этом году со мной не будет Сикс. Знаю, какие надежды она возлагала на студенческий обмен, а я со своим эгоизмом хотела, чтобы у нее ничего не получилось. Мне было тяжко войти в дверь школы без нее. Но я понимала, что разлука неизбежна и рано или поздно мне придется столкнуться с реальным миром, где,
