меня в туалете, чтоб не давать восторжествовать тужащейся плоти над парящим духом. Сегодня кубик Рубика почти забыт, но в те времена гексаэдр с разноцветными гранями был чрезвычайно популярен. А еще в цветные квадратики я вписал весь алфавит, и при вращении буквы складывались в замысловатые словечки. Как известно, даже самое нелепое буквосочетание что-то да означает. «Абракадабра», например, по-древнееврейски значит «мечи свою молнию даже в смерть!».
– Трансцендентально! – воскликнул я. – Так и будешь ходить!
– Чего? – оторопел Витек.
– Трансцендентально – это хорошо, клево…
– Ништяк, – подсказал Витек.
– Да. Ништяк. Вот так и будешь теперь ходить с кубиком, и если кто-то спросит, зачем тебе он, ответишь: «Ищу культурный код эпохи…» Повтори!
– И-ищу к-культурный код э-э-эпохи… – неуверенно повторил он.
– Не хмурься! Улыбнись!
Витек озарился светлой улыбкой идиота, которому пообещали купить мороженое.
– Нет, не так! Ты не так должен улыбаться.
– А как?
– Как? – Я задумался. – Как…
В этой улыбке должны воссоединиться горечь бытия, мед воспоминаний, дерзость сердца и усталость души… Как? Я улыбнулся так, как мы улыбаемся, если на улице вдруг встречаем женщину, в которую когда-то были безумно влюблены, а теперь увидели ее расплывшейся, увядающей домохозяйкой с набитыми сумками в руках и гирляндой из рулонов туалетной бумаги через плечо.
– Понял?
– Вроде понял, – кивнул Витек.
После нескольких попыток у него получилось нечто подходящее. И тогда я приказал ему одеться.
– В это? – обиделся он. – Я не шаромыжник…
– Да, в это! Одевайся!
– Иди ты знаешь куда!
– Мы же с тобой договорились! Ты выполняешь все, что я тебе говорю!
– Надо мной же смеяться будут, – захныкал Витек.
– Это мы над ними смеяться будем, когда ты премию Бейкера получишь.
– Какую еще премию?
– Как-нибудь расскажу. Одевайся!
Он напялил на себя разложенную на полу одежду – и эффект превзошел самые смелые ожидания: передо мной стояла живая загадка русского национального характера и, тихо матерясь, разминала тесноватые сапожки.
– Разносятся, – успокоил я.
Обойдя Витька со всех сторон и поправив на лбу алую ленточку с надписью Wimbledon, я отошел на несколько шагов и еще раз осмотрел моего питомца, щурясь и складывая губы гузочкой, как это делают на вернисажах некоторые посетители, подчеркивая таким образом свою причастность к миру искусства.
– Вращай кубик! Энергичнее! Ментально…
– Чего? – переспросил Витек.
– То, что надо, –
